Игра в бессмертие
Шрифт:
— …шёл… на…
Увы, произнести общеизвестную фразу у меня не получилось.
— После тебя, — Лоцкий наступил мне на пальцы. — Мы продолжим беседу, когда ты сможешь говорить. Ждать придётся три минуты, но тебе они покажутся часом.
Он развернулся, чтобы снова сесть в кресло, когда разбилось окно. А выстрелов я даже и не услышал.
Дрон куда–то отлетел, выпуская сноп искр. Следом рухнул и сам Лоцкий: пуля, войдя в его висок, навылет пробила череп.
Я лежал на полу, ничего не понимая — кроме разве что того, что меня забрызгало
Шум открывающейся двери, чьи–то шаги. Приглушённые голоса, звучащие сквозь респираторы. Отрывистые, короткие фразы.
Меня поднимают и волокут через прихожую, держа под руки. Кто–то упоминает антидот.
— И так оклемается… — произносят в ответ.
Спуск в лифте, двор. Меня запихивают в машину — кажется, в микроавтобус. Но я в этом не уверен.
— Глотни, — говорит кто–то.
Фляга касается моих губ. Вода, боже, вода!..
Спирт?!
Да они издеваются?!
Меня выворачивает наизнанку. Кто–то громко матерится.
Мне на голову надевают мешок.
Шум двигателя.
Блаженная, спасительная темнота…
Но прежде, чем в неё провалиться, я успеваю подумать, что задание Рябова перестало быть ребусом — оно обернулось безумным сном. Превратилось в набор разноцветных осколков, самовольно покинувших калейдоскоп. Стало ряской над миром кривых отражений, пугливо дрожащих в воде.
И мне отчётливо казалось, что я в ней утону.
Глава 19
Когда я очнулся, мы всё ещё ехали: шумел двигатель, машину слегка потряхивало. Видимо, дорога была просёлочной.
У меня раскалывалась голова, мышцы всё ещё ломило, но уже не так, как раньше. Я хотел снять мешок, но руки оказались скованными за спиной.
— Сиди смирно, — сказал кто–то. — Не будешь дёргаться — не тронем.
Я невольно подумал, что мне уже во второй раз советуют сегодня не дёргаться…
Не знаю, как долго мы ещё ехали: моё чувство времени притупилось. Но думаю, минут десять. Пару раз вроде свернули и разок притормозили на КПП (я узнал звук откатных ворот, хотя те открылись почти бесшумно). Тут была то ли какая–то база, то ли частные владения, очень хорошо охраняемые.
Когда машина остановилась, меня пихнули в бок. Кто–то скомандовал «пошёл!»
Последовало короткое путешествие с мешком на голове. Мы поднялись по ступеням, куда–то вошли. Потом был очень тихий звук раскрывающихся створок и подъём в лифте (именно подъём, а не спуск — в этом я был уверен), что слегка обнадёжило: обычно пленников ведут в подвал… Хотя моим похитителям (считать их спасителями я не спешил) ничто не мешало прибить меня как в подвале, так и на чердаке…
Мы покинули лифт и шагов через двадцать — видимо, это был коридор — остановились.
Раздался шум двери, отъехавшей в сторону: вероятно, к замку приложили ключ–карту. Меня куда–то ввели, велели остановиться, усадили в кресло.
Затем мои похитители
Не успел я как следует всё это обдумать, как раздался щелчок, и наручники упали с моих запястий: электронный замок открыли дистанционно.
И я вроде догадывался, у кого пульт…
Я снял с головы мешок.
Помещение было просторным (нечто среднее между залом и комнатой) и совсем пустым, если не считать кресла, где я сидел. Пол и стены были серыми… впрочем, как и потолок, где сияли плафоны. Окон тут не наблюдалось.
А затем я осознал, что сижу не просто в кресле, а в гейм–кресле — только не совсем обычном: вдоль карбоновых вставок свисали ремни, явно предназначенные для пристёгивания. Похожие фиксаторы были на подлокотниках. Ещё тут имелась подставка для ног, тоже снабжённая ремнями. А на электронных пряжках было сложное устройство с крошечным микрофонным отверстием; значит, пользователь мог отстегнуться самостоятельно, отдав голосовую команду.
Я медленно слез со странного кресла и сразу же сделал второе открытие: подо мной был мягкий пол. Ну не то чтобы совсем уж мягкий: по нему можно было спокойно идти как по коврикам–пазлам в спортивных залах. Их используют, чтобы избежать травм.
Третье открытие ждало меня через два шага.
Оказалось, на полу лежали очки; я не сразу их заметил, поскольку дужки с оправой были серыми, как и сам пол. Если бы его мягкость не заставила меня опустить взгляд, я бы на них наступил.
— Надень, — сказал кто–то.
Я понял, что голос звучал из динамиков. Вероятно, те были в одной из стен.
Подняв очки, я их надел.
Оказалось, это были очки с дэпээркой — то есть дополненной реальностью; стоило мне их надеть, как комната изменилась.
Слева возникли религиозные символы, выставленные в шкафу–витрине: шестиконечная звезда, мусульманский полумесяц, христианские кресты (православный и католический), кованое колесо с восемью узорными спицами (вроде что–то из буддизма… колесо дхармы, если не ошибаюсь) и ещё несколько предметов, пару–тройку из которых я не узнал. Но я был не в том положении, чтобы стыдиться из–за невежества.
И на каждом предмете желтел ценник.
Инсталляция, что ли?..
Справа тоже возникла витрина, но куда больших размеров — едва ли не во всю стену. В ней было оружие: от ножей и револьверов до гранатомётов и огнемётов. Но в самом центре стояли Библия и Коран.
Вероятно, ещё одна инсталляция — не менее смелая, чем предыдущая… Пожалуй, даже вызывающая.
А между ними была статуя: дородный мужик со слащавым, заискивающим взглядом, краснощёкий, весь в мехах, держал в левой руке кадуцей — жезл, обвитый двумя змеями, с крыльями на навершии… вроде бы символ коммерции и медицины, хотя вторую чаще ассоциируют со змеёй и чашей. А правой рукой, в которой был нож, мужик резал глобус: тот лежал перед ним на грубом деревянном прилавке.
Задавшись логичным вопросом, что же появилось сзади, я обернулся.