Игра в чужую ложь: Цена игры
Шрифт:
– Черт! – Лин запихнула за ухо непокорную прядь, мгновение назад имевшую самый обычный темно-каштановый оттенок. – По-моему, это начинает выходить из-под контроля.
– Милая…
– Извини, привычка. Вечные прятки плохо действуют на нервы. Я становлюсь параноиком, да? Люди обычно ойкают, а у меня сразу же включается второй облик.
– Лин…
– Ну хорошо, настоящий, хотя я в это и не верю. Сложно быть всегда настороже, правда? У нормальных людей одно лицо на все случаи жизни, а у меня и тут перебор.
– Ну зачем ты…
– Да ладно, я не
Лин закрыла глаза, сосредотачиваясь. Почему-то второй облик принимался почти мгновенно, а вот для возвращения к обычной «себе» требовалось время. Это и стало причиной того, что друзья сочли светловолосый и голубоглазый образ настоящим, а внешность двойника – подделкой, плодом магии, «липой» и так далее согласно обширного словарного запаса Зелины.
– Уже? – спросила, не поднимая век.
– Не понимаю, почему для тебя это так важно.
Она открыла глаза и убрала со лба темно-каштановую челку.
– Потому что я хочу быть нормальной, – пробормотала, отворачиваясь. – Что там случилось?
Вместо ответа Кари указал на соседский дом, где явно происходило что-то необычное. Из окон бил свет, на его фоне металась фигура в платье с кринолином, дверь была нараспашку.
– Зелина доигралась? – в голосе метаморфа не слышалось злорадства. – Почему меня это не удивляет?
– Может, потому, что мы ожидали что-то такое давным-давно?
Они едва успели выйти за порог, когда ворота резко распахнулись, пропуская коренастого человека в свободных серых штанах и светлой рубашке навыпуск. Хотя на его загорелом лице пока не появилось ни морщины, в волосах мелькала седина, а во взгляде таилось беспокойство.
– Марк!
«Ты жив!» – Лин подавила просившее на язык окончание фразы.
– Тоже это видели? – Он ухмыльнулся, но его глаза не смеялись.
– Такое трудно не заметить, – осторожно согласилась волшебница, начиная подозревать, что Марк пришел сюда лишь для того, чтобы они с Кари не заглянули в соседский дом и не поняли, в какую передрягу влезла Зелина на этот раз. – Что-то… что-то… – Она никак не могла подобрать подходящее слово. – Что-то случилось? – выбрала, наконец, самое нейтральное.
Сосед скривился.
– Можно и так сказать. У нас небольшая проблемка. Маленькая такая… размером с императора, чтоб он издох поскорее.
– Ее заметили, – догадался метаморф. – Ничего страшного. Рано или поздно это должно было произойти, – добавил философски.
– Но мы очень надеялись, что сработает вариант «поздно», – не удержалась Лин, вытягивая шею, чтобы рассмотреть далекие окна поверх плеча Марка. – Ну и?..
– Ну и дело дрянь.
Она поморщилась. Когда в чем-то оказывался замешан император, друга как подменяли. Он ненавидел Его Величество Малдраба Четвертого всей душой. Ни время, ни расстояние не могли изменить его отношения к правителю, который однажды пообещал им с Лин недолгую и несчастливую жизнь, а в качестве «награды» за службу – смерть в один день.
– Мы вышли из тени? Плевать! Давно пора перестать бояться!
Увы, на самом деле волшебница не испытывала той бравады, которую пыталась показать.
Странная это жизнь, когда четверо беглецов разыгрывают спектакль перед всем миром… Малдраб Четвертый, семидесятилетний император Велли, считал Лин своим главным врагом, и, пожалуй, с точки зрения Его Величества такая ситуация вполне оправдана. Те, кто больше не нужен короне, тоже хотят жить, но разве это повод нарушать волю повелителя? Противиться его безумной жажде мести? Отказываться утолить его боль?
Волшебница верила, что прошлое осталось в прошлом. Приказывала себе верить! И каждый миг помнила, что это – обычный самообман.
Все на свете имеет причины и, порой, они скрываются глубже, чем кажется на первый взгляд. Когда-то Лин не сомневалась: ненависть императора – способ подавить горе. Принцесса, которую волшебница заменяла почти месяц, скоропостижно скончалась. Двойник продолжал жить… С точки зрения Малдраба Четвертого, одно это заслуживало плахи.
Но со временем Лин поняла кое-что еще, и решила, что судьба причудлива в своем стремлении к равновесию. Лучше бы волшебнице вовсе не размышлять о прошедших днях, потому что воспоминания приводят к выводам, а некоторые из них крайне болезненны.
– Скорее, не мы вышли, а к нам кое-кто пожаловал, – негромкое замечание Марка вывело ее из задумчивости.
– Кто? – Кари, сам того не замечая, сделал шаг в сторону, заслоняя собой жену.
– Это надо видеть, – вздохнул сосед. – Потому что на слово вы мне не поверите.
«Ну так пойдем!» – собиралась сказать Лин, которую ужасно раздражали недомолвки – правда, лишь в тех случаях, когда загадками говорила не она сама.
За оградой снова полыхнуло. Яркий свет ударил в глаза, и пришлось на мгновение зажмуриться.
Когда волшебница вытерла слезы, выступившие от резкой вспышки, в ее ворота ломилось растрепанное рыжеволосое существо в обгоревшем платье и с копотью на лице.
– Зел! Что с тобой?!
– Мы начинаем войну! – радостно объявила богиня. – Разве это не чудесно?
Лин заставила себя не срываться на крик.
– Ты выглядишь не очень, – проговорила мирно. – Бледная, уставшая… Заболела?
– Отравилась! – воодушевленно сообщила Зелина. – Невероятно, правда? Потрясающий торт. Никогда бы не подумала, что на меня может подействовать что-то такое.
– Торт?
– Ну, яд. В торте. Эй, вы чего расстроились? Со мной все хорошо. Я умерла пару тысяч лет назад, во второй раз не смогу при всем желании.
Волшебница кое-как улыбнулась:
– Зел, ты в курсе, что никто из нас ничего не понимает?
– Еще бы! На то и расчет! – без тени раскаяния заявила богиня. – У меня появилось чудесное предложение. Вам оно понравится, обещаю. Я годами ждала такой возможности. То есть мы. Да, мы ждали случая, чтобы… Марк, расскажи ты! Боюсь, меня они не воспримут всерьез.