Игра в Иную Реальность. Книга Знаний
Шрифт:
Ночью мы разбредаемся каждый в свой угол писать Программу из 10 Желаний, которую утром нам предстоит «запустить» на соответствующей Горе. Мимо проходящий Сашка бросает мне как всегда прикольную фразу:
— Дафна, если сама ещё 7 пунктов не придумаешь, обращайся. Я своими поделюсь. У меня их больше десяти… Шучу. Ты только пиши там про Земную Реальность. Спокойной ночи!
Я беру листочек. Тщательно фильтруя слова, записываю фразы по первым трём пунктам. Потом вымучиваю всё остальное. Про Земную Реальность. Одновременно ловлю себя на мысли: а много ли Земного было со мной в этой жизни? И понимаю: единственное, что я могу вспомнить, — Брат Он тогда играл в бизнес. Я — в Земную
Просыпаться утром сложно. Особенно, когда вечером накануне ты возвращаешься домой уже «сегодня», где-то в начале первого (или ещё позже?), потом мучительно пытаешься избавиться от мыслей в своей перегруженной голове, но не можешь, прокручивая про себя всё, что было и не было. Понимая, что заснуть — совсем не реально, встаёшь и в полубредовом состоянии плетёшься на кухню, натыкаясь на все существующие в квартире углы. Не включая свет, на ощупь, хватаешь пузырёк с валокордином и осознаёшь, что все чистые стаканы уже давно закончились и свалены в раковине. Материшься на саму себя, вспоминаешь, где «самый чистый» стакан, споласкиваешь его кое-как. Наливаешь в него последние капли кипяченой воды — не кипятить же заново чайник. Отсчитываешь при лунном свете ровно 30 капель — не возвращаться же в коридор, чтобы включить на кухне свет… Залпом глушишь, как водку, а, впрочем, можно, конечно бы, и…, но лень искать… И шлёпаешь обратно, повторно задевая все углы по ходу своего криво-шатко-движения, но уже в обратном порядке.
Просыпаешься в пять. Потому что солнце летом встаёт рано и пробивается прямо через шторы в глаза. В полудрёме смотришь на часы каждые полчаса — не проспать бы! Проваливаешься в сон как раз, когда на ухо гремит будильник, и уже сложно проснуться. И совсем не хочется просыпаться, но нужно достать рукой до будильника, чтобы он наконец-то заткнулся. Лежишь минут пятнадцать, снова проваливаясь в сон, но понимаешь: если не встанешь сейчас, не встанешь уже где-то до обеда, и на машине ехать будет не реально из-за осточертевших пробок. Опоздаешь на работу — Брат станет разыскивать и нервничать. Думаешь: а не поехать ли на метро? Но вспоминаешь, что сегодня — первое число месяца, к кассе выстроится безумная очередь за билетами. И тогда, собирая все остатки сил (а они вообще-то остались?), резко встаёшь с кровати. Ищешь брошенные где-то тапки (или так и не надетые вчера ночью?) и, не найдя их, босиком — на кухню. Наливаешь и кипятишь чайник. Пока он закипает — в ванну. Смотришь на себя в зеркало и думаешь: «А это, в принципе, я???»
Возвращаешься на кухню, заливаешь кипятком чай из пакетика. Хочешь долить из графина холодной кипячёной воды, но графин — пуст. Открываешь холодильник (большой холодильник) — в нём торчит длинный розовый хвост купленной в ИКЕЕ серой крысы — единственной его обитательницы уже который день, потому что когда возвращаешься домой «вчера = уже сегодня», заехать ещё куда-то, чтобы купить хоть что-нибудь на утро, кажется немыслимым подвигом.
Пьёшь чай, думая, что неплохо было бы вчера у кого-нибудь поинтересоваться, а какая сегодня будет погода. Телевизор не включался в этом доме уже очень давно. Напяливаешь на себя что-то среднее из того, что осталось в шкафу (чистого и глаженного), а не свалено в куче на кресле и около. Клятвенно обещаешь разобраться в этом дерьме в выходные, одновременно отдавая себе отчёт в том, что выходных, скорее всего, опять не случится.
Я вхожу в свой кабинет и распахиваю окно. На моём столе — завал каких-то бумаг. Плюхаюсь в кресло, включаю компьютер, набираю внутренний номер секретарши и, как каждое утро на протяжении нескольких лет, железным голосом произношу:
— Кофе и документы.
Звонит Брат. Он всегда звонит мне утром, когда просыпается. Но, даже если он звонит в любое другое время суток, наш разговор всегда начинается с его коронного вопроса:
— Привет, Лис, а ты где?
— В офисе… А ты?
— На Рублёвке…
Он молчит, придумывая, какую бы такую задачку мне поставить или чем бы озадачить кого-нибудь ещё из наших сотрудников.
— Слушай, а если мы… А нет, это уже… Ну ладно тогда? Пока?..
На самом деле его «пока» — это всего на пару часов. Или минут. Брат звонит мне постоянно в течение дня и до позднего вечера. Сначала мне это как-то не привычно. Потом, наоборот, грустно, если он долго не звонит. Странное чувство: он всегда — где-то рядом, на расстоянии одного телефонного звонка. Он всегда — в курсе того, где я, и что я делаю. И я могу позвонить ему сама в любое время суток. Просто так. Но обычно я отправляю ему sms-ку, и он перезванивает.
Брат приезжает часто, обычно ближе к вечеру. Если я — не на машине, подвозит меня куда-нибудь. Он часто меняет машины, а я даже не замечаю этого. Он спрашивает, нравится ли мне его новое супер приобретение. Я в них не разбираюсь, а он обижается, что я не способна заценить всякие продемонстрированные мне примочки…
У него много машин и столько же бизнесов. То, чем занимаюсь я, — это так, мелочи. Не знаю, откуда у него столько энергии. Кажется, он постоянно работает, думает и говорит только о работе, имея по тысячи идей на каждый новый день, в том числе и на выходные. Вечерами по будням он всегда произносит: «Отоспишься в субботу…» Но уже в субботу рано утром частенько звонит мне, когда я ещё сплю, и предлагает куда-нибудь съездить с ним вместе по рабочим вопросам. Ну… или в воскресенье…
К нам часто приплывают в гости акулы империализма. Тогда мы ведём с ними ночной образ жизни: рестораны, казино и места, куда не пускают девочек. Брат договаривается, чтобы для меня сделали исключение, и я всегда прохожу с ними в «запретные зоны». Потом мы везём гостей туда, где девочек впускают бесплатно. Пока акулы выбирают себе этих бесплатно впускаемых девочек, мы с Братом пьём коньяк. Одна из акул как-то странно себя ведёт. И я шепчу Брату на ухо:
— А может, этой акуле нужны не девочки? Или уже вообще никто не нужен?
И мы тихонько хихикаем.
Далеко за полночь Брат ловит мне машину. Он вообще часто ловит мне машины. И мне очень нравится, как он это делает. Сначала всегда спрашивает, устраивает ли меня эта машина или поймать какую ещё. После моего кивка в знак согласия, он чуть ли не хватает водителя за горло и серьёзным голосом произносит:
— Если что-нибудь с ней случится, убью!
Мне смешно, я знаю: Брат даже мухи не обидит. Но я не показываю вида.
— Когда доедешь до дома и войдёшь в квартиру, позвони.
И я ему звоню.
Брат звонит мне. Он просит захватить все мои отчётности и таблицы и зайти к нему в офис. Я прихожу и оказываюсь на ковре у Министра, который спрашивает меня о том, о чём я не знаю, что говорить. Не потому, что не знаю, что сказать, а потому, что не знаю, как нужно сказать: так или сяк? И я молча бешусь внутри себя за то, что Брат меня никак не предупредил…
Да, иногда он доводит меня до белого каления, но я теперь уже сдерживаюсь. Это сначала мне было сложно, потому что я — такая же взрывная, как и он. Мы вообще очень похожи. Первое время меня это даже пугало. Я смотрела на него, как на своё отражение в зеркале, и думала: «Боже, как же ужасно я выгляжу со стороны в приступах праведного гнева…»