Игра в любовь
Шрифт:
Снова тишина…Почему он не спрашивает как мои дела, чем я занимаюсь и вообще, хотя бы что-нибудь? Не так я представляла общение с Димой…
А может зря я так спешу? Ну подумаешь не поинтересовался, это ведь Громов. Вчера-то всё было отлично; и цветы и крышесносный поцелуй. Какие-то писульки в социальных сетях еще ничего не значат. Просто нужно набраться терпения, а с этим как вы знаете, у меня всё в порядке. Столько лет любить и ждать одного единственного человека не каждый выдержит. А я смогла!
Чтобы перестать терзаться, я решила провести этот день с пользой. Для начала навела генеральную уборку в квартире. Помыла всё, вплоть до люстр и окон. Затем час
Накупив всего необходимого я вернулась домой. Разложила покупки по местам и принялась готовить. Спустя 1,5 часа на плите томился суп и сковородка жареной картошки. Ко всему прочему я нарубила салат из сезонных овощей, как напоминание о правильной и полезной пищи.
Ммм, я такая голодненькая.
Перед тем, как приступить к трапезе, я принесла ноутбук, чтобы не было скучно и включила первый попавшийся мультик этого года. Налила в тарелку суп, села за стол и в предвкушении потянулась за ложкой, как в дверь позвонили.
Скорее всего соседка, баба Зина снова за солью пожаловала, или сосед сверху как обычно денег попросит в долг. Других гостей за последние годы моя квартира и не видывала, не считая Ксюши, но это не она.
Протопав в прихожую я повернула ключ до основания, распахнула дверь и обомлела. Моя вечная проблема игнорировать дверной глазок, сейчас обернулась сущим адом, потому что на пороге стояла не милая старушка одуванчик и не дядь Коля, которому сейчас я была бы очень даже не против, а рогатое чудовище Измайлов.
Он выглядел уставшим, словно не спал по меньшей мере сутки и вообще, будто только что проснулся. Лицо помятое, а под глазами пролегли синяки. На нем обычные камуфляжные штаны и черная футболка. В правой руке цветной пакет, а в левой — коробка с тортом. Между прочем моим любимым — шоколадным!
Вот же сволочь, основательно подготовился!
Сложив руки под грудью, хмурюсь.
— Чего приперся?
Да, я не самая гостеприимная хозяйка, но и он не Бред Питт, чтобы встречать его со всеми почестями. Мне даже почти плевать, что мой внешний вид больше напоминает «бомжостайл». Измайлов видел меня и в более худшей интерпретации. Зареванную, с ужасными, чёрными подтеками под глазами и пьяную кстати тоже.
Но один раз. Это был день рождение Матвея, мне тогда только четырнадцать исполнилось. Первый и единственный бокал шампанского, после которого я два дня умирала от головной боли.
Веселое было время, легкое. Матвей постоянно находился рядом, оберегал, поддерживал, заботился…
С тех пор прошло много лет и обиды перечеркнули всё хорошее, но ни смотря ни на что, то время я вспоминаю с теплотой. Иногда грущу, чаще — улыбаюсь. Практически не плачу, хоть и тоскливо на душе. Приход Измайлова как флешбек в прошлое. Раньше он здесь появлялся чаще, чем в собственном доме, именно поэтому мне в миллион раз сложнее видеть этого парня на своей территории.
— Ты всех гостей так встречаешь, или я особенный? — С легкой иронией интересуется Матвей.
— Ты в моем доме нежеланный гость, так что оставь свою фамильярность при себе.
— Прежняя Лера мне нравилась больше. — В его голосе проскальзывает легкая грусть, а глаза не отрывно смотрят в мои. Мне не нравятся эти гляделки и я перевожу взгляд за его спину, рассматривая обшарпанную стену, покрытую зеленой краской. В самом углу есть надпись «мы живем, чтобы любить
— Прежней Леры больше нет, забудь. Говори зачем пришел и проваливай.
— Что, даже чаем не угостишь или так и будем топтаться на пороге?
Впустить его — значит остаться наедине, разделить одно время на двоих. Я к этому не готова, особенно если учесть нашу последнюю встречу в кабинете, после которой вопросов в моей голове прибавилось с лихвой.
— Ты думаешь, после всего я стану распивать с тобой чаи?
Хмурится. За живое задело. А я не собираюсь останавливаться. Привалившись плечом к дверному откосу, продолжаю:
— Измайлов, вот каким был самоуверенным индюком, таким и остался. С одним лишь исключением — раньше меня это устраивало.
— А сейчас?
— А сейчас всё равно: что ты, где ты, вообще плевать. Отстань ты от меня и прекрати свои нелепые попытки наладить контакт. Это бесполезно.
Матвей молчит, и на первый взгляд кажется абсолютно спокойным. Но от меня не укрылось, как тяжело он дышит и как дернулся его кадык. С какой силой крепкие ладони сжимают пакет с тортом. Как в глазах пропадают беззаботные искры, сменяющиеся огорчением. Я слишком давно знаю этого парня, и даже разлука в пять мучительных лет ничего не изменила. Для меня он всё тот же мальчишка, с кудрявыми волосами и зелеными глазами. Хоть и чужой уже. Я могу на многое закрыть глаза, но предательство — самый главный мой триггер. Этот отпечаток наложили родители, наверное поэтому я не могу отпустить прошлые обиды. Ведь когда-то мне казалось, что Матвей никогда не поступит так со мной Даже мыслей подобных не возникало. Но увы, я ошиблась. Так бывает. Жизнь в принципе штука сложная и нестабильная. Сегодня мы счастливы и любимых, а завтра — преданы и унижены. Вот такая вот петрушка. Мне не понятно одно — почему именно я становлюсь жертвой этих обстоятельств? Почему все, кого люблю, так или иначе уходят из моей жизни? Родители, Матвей, бабуля с дедулей, Кристина… Что я делаю не так?
— Лер, я пришел не ругаться, а навестить больную сотрудницу. — Он снова собран и решителен. В этом весь Измайлов. Отличное качество. Я вот например так не умею.
— Навестил? До свидания.
— Я не уйду!
— Будешь стоять под дверью как верный пес Хатико? — чеканю с усмешкой.
— Почему под дверью? Я всё еще жду более радушный прием. Учти, не впустишь — зайду сам.
Ну надо же, какой важный. Зайдет он!
— Вали давай, иначе закричу и тогда набегут соседи. А они церемонится с тобой долго не будут, сразу полицию вызовут.
— Ага, уже трясусь — с легкой улыбкой на губах отвечает Измайлов и делает шаг вперед, отчего я автоматически отступаю на шаг назад позволяя парню полностью просочится в квартиру. Пользуясь моей минутной растерянностью, он закрывает дверь, ставит на пол пакет, а на тумбу коробку с тортом и снимает кроссовки. Уверенный, я бы даже сказала самоуверенный в своем превосходстве, Измайлов нагло улыбается спрятав ладони в карманах джинс.
— Чего ты добиваешься? — Цежу сквозь зубы горя острым желанием отлупить этого болвана за подобную наглость.