Игра в нападении
Шрифт:
— Кстати об университете. Почему ты там работаешь? Красотка Ведьмочка могла бы найти что получше.
Пропускаю его прозвища мимо ушей. Это как с детьми — не обращаешь внимание, перестают играться.
— А почему ты играешь в баскетбол?
Позволяю себе расслабиться. Да. Пути отступления перекрыты — смотрю на дверную ручку.
— Мне нравится это с детства. Романтик. — пожимает плечами, резко заходя на поворот, далее мы двигаемся по девяностому шоссе — Считай сбывшейся мечтой делать то, что люблю.
Кажется, ему плевать на скорость восемьдесят
— Тогда мой ответ такой же. У тебя играли родственники?
— Ни один. А у тебя семья профессоров.
Бетс.
— Бабушка с дедушкой. Папа редко бывает на кафедре Лойлы. — один из юридических вузов, который не признает его мама.
— Почему не юридический, как они?
Это пинг-понг, в котором я так хороша.
— Почему не профессия, что и у твоего отца?
— Ты можешь подыгрывать моему милому разговору?
— О, даже не буду пытаться. — и все же… — Я никогда не любила жизнь со слепой опорой на книги. Отраслевые кодексы всех пятидесяти штатов. Богохульство, но Конституция…зачем все это, если есть возможность думать без границ? — риторический вопрос.
— Но это “думать” не повысит твой уровень жизни.
Как же он ошибается, дело в сознании.
— Пока родственники помогают, могу заниматься, чем угодно. Неужели ты без цента от родителей прошел в…лигу?
Стыжусь ли я перед миллионером? Ни разу. Я люблю дорогие вещи, знание, что на карточке столько денег, что я без стеснений проживу два месяца, но кто может быть счастливым без мыслей?
Мэт не отвечает, а я почему-то болтаю. Наверное, чтобы он не смущал меня всю дорогу.
— К тому же я могу писать работы, изучать поведение людей. В прессе и политике целые отделы консультантов-социологов.
— Противоречишь. Не любишь конкретику, но готова пойти в грязные дела.
Удивляюсь вниманию баскетболиста.
— Я никогда не была фанатиком. Не помешана на социологии, культурологии, теоретической экономики. Но было бы классно видеть что-то новое воочию, не только разбирать каждое слово гения.
— Хочешь стать одной из них?
— Что?
— Одной из гениев.
Улыбаюсь и от его слов, и понимания, куда мы подъехали.
— Нет. Я не первооткрыватель. Мне комфортно в обмене размышлений с книгами и студентами, но это никогда не бывает новым. — смотрю на парковку с роскошными автомобилями — Знаешь, в “Тошноте” Сартра один из героев обращался к рассказчику, доносит свою мысль. И когда рассказчик отвечал, что читал это у Шиллера или у кого-нибудь еще — герой ликовал. Он дошел до той же идеи, что и гений. Думаю, все уже сказано.
Мы стоим рядом с ретро Mustang, только поняв, что за окном не проплывают здания, прихожу в себя.
— Не все, раз ты соблаговолила говорить со мной. — никакой издевки, мне некомфортно смотреть в его сосредоточенные на моих губах глаза.
Отворачиваюсь к ресторану. Мне все равно, что я не одета для него, Мэт тоже, мы в футболках. Была здесь в роскошном платье, второй раз в костюме, заимствованном у Крис. Из меня вырывается смешок.
— Тыковка, я как бы волнуюсь, это наше первое свидание. — он собирается выйти из машины.
— Тыковка “обожает” это место для очередного первого свидания.
Берусь за ручку, но дверцу блокируют. Ах да, Мэт ведь джентльмен, хочет сам открыть.
— Все правда возят в Oriole на первое свидание?
Две звезды Мишлен, экспериментальная открытая кухня, полутемный интерьер.
— Все, кто готов отдать за разговор с девушкой две-три тысячи баксов.
У меня действительно за пару лет были обеспеченные поклонники. Без преувеличений, я пользуюсь вниманием. Дело в волосах? Точно в них. Иначе почему я Ведьмочка и Тыковка?
— Если бы время с тобой выставляли на аукционе…
— То я была бы эскортницей, а ты за время пути стал жертвой благотворительности. — хмурюсь.
— Невозможно. — он откидывается на спинку сидения.
Я его довела, какое чудо.
— Так я пойду? — неплохая попытка — Мне серьезно все это не нужно.
Наверняка ему часто так отвечали девушки, косвенно выпрашивая своим ангельским поведением тысячи и тысячи на себя любимую.
— Я знаю, куда мы поедем.
Юнайтед, мать его, центр: домашнее поле Чикаго Буллз. Но сейчас здесь десятки плакатов, у входа стоит сумасшедшая толпа. Через два с половиной часа начнет концерт Шакиры.
— Что за…Мэт?!
— О, слаба Богу не Маттиас. — он объезжает громадное здание, перед машиной тут же открываются ворота для персонала и других…личностей — Времени еще полно, так что твой обед? Ужин? Будет лучше предыдущих. Серьезно. После сегодняшнего все другие свидания покажутся тебе полной хренью. — он наклоняется к задним сидениям — Синий или серый? Да, ты права, подойдет синий.
Надевает на обоих бейсболку и…берет мои волосы, чтобы заправить за спину футболки, касается кожи и локонов. Я тихо стону, как бы в…недовольстве. Именно. Он неожиданно наклоняется ко мне:
— Сначала еда, потом все. Действительно все. Остальное. Джек просто Бог на этой площадке.
Он надевает солнцезащитные очки, берет за руку. Едва поспеваю за его шагами, заметив, Мэт чуть замедляется. Варьирует среди технического персонала, коридоров. Юнайтед-центр похож на торговый центр. Несколько этажей, витрины, сложные лестницы, по которым быстро поднимаемся, чтобы выйти в…какой там был написал сектор? 223, прямо над табличкой “пресса”.
— Минута.
И меня оставляют здесь! В стадионе с пустыми креслами, зато полной людей сценой. Они уже расходятся, последний раз наклоняются к нижним колонкам, проверяют звук на “раз-раз”. И мне страшно! Закрываю глаза, чтобы тут же распахнуть в поисках лучшего запаха в жизни.