Игра в ошибки
Шрифт:
«…Ленка с Вальтером предложили пожить у них какое-то время, и Алиса с Михалычем с радостью согласились: все-таки сами себе хозяева, не то, что у мамы под боком. Жили весело, приходили какие-то новые люди, приносили пиво, весело играли на гитарах, дурачились, носили в пивной ларек консервы (когда кончались деньги) в обмен на пиво. Продавец пива уже знал всю веселую компанию в лицо, улыбался, производя «натуральный обмен», шутил и предлагал заходить еще, что с радостью и выполнялось. Только Ким в их общем доме не появлялся. Они встречались с Михалычем на репетициях, вместе
Михалыч вернулся домой после очередной репетиции, разделся и, зайдя в комнату, сладко потянулся:
— Все, уходим в заслуженный отпуск.
— Что случилось? – спросила Алиса.
— Ким с Ниной завтра уезжают в Алма-Ату, – пояснил Михалыч. – А я пока отдыхаю и новые песни пишу.
— Надолго? – спросила Алиса, теребя ворот футболки.
— Недели на три. А что? – Михалыч вскинул глаза. – Это имеет какое-то значение для тебя?
— Да нет, я просто спросила… – растерялась Алиса. – Вам же работать надо. А то и с этой базы выпрут.
— С базой все в порядке, – сказал Михалыч. – И с Кимом все в порядке. А вот с тобой…
— Со мной тоже все в порядке, – заверила его Алиса, чувствуя, что внутри у нее все переворачивается от только что услышанного известия и пристального, изучающего взгляда Михалыча.
— Ну-ну, – хмыкнул Михалыч и отвел глаза.
Осознав, что Кима нет в соседнем подъезде, нет в этом городе, что его нельзя случайно встретить где-нибудь на улице, Алиса почувствовала, что ей стало легче дышать, у нее словно выросли крылья, постоянные назойливые мысли куда-то испарились, свалился камень с груди, она влилась в Михалыча легко и радостно, стала частью его, стала самой собой, не раздираемая больше противоречиями и потому счастливая. Они писали песни Михалычу, они писали песни Вальтеру, Алису прорвало, из нее рекой текли стихи и рассказы, Михалыч с Вальтером дурили и творили черт знает что.
Однажды, вернувшись вечером домой, Алиса с Ленкой застыли у подъезда, заметив еще издали отсутствие света в квартире.
— Странно, – сказала Алиса. – Где они могут быть? Тебе Вальтер ничего не говорил?
— Нет, – ответила Ленка. – Он должен быть дома.
Они поднялись по лестнице и осторожно открыли дверь в квартиру. Ленка вошла первой и включила в коридоре свет. Царила абсолютная тишина, им обеим почему-то стало страшно.
— Вальтер! Михалыч! – негромко позвала Алиса.
Ленка толкнула ее в бок:
— Смотри!
Полоса света, падающая из коридора в комнату, освещала лежащего ничком на полу человека, одетого в вальтеровскую куртку и шапку и сжимающего в руке нож. Человек лежал неподвижно и не подавал никаких признаков жизни.
— Смотри, – снова толкнула Алису Ленка.
В кухне на табуретке, лицом к окну и спиной к стоящим в коридоре, сидел еще один человек, закинув ногу на ногу, в телогрейке и рваной шапке-ушанке с горящей папиросой в руке. Черные длинные волосы свисали
— Вы спятили! – смеясь, отбивалась Алиса, глядя на искусно вылепленное из пластилина лицо. – Так же и заиками недолго остаться!
Ленка, хохоча, отмахивалась от сияющего Вальтера.
— Здорово мы вас, правда?! – умирал от смеха Вальтер. – Такие классные дядьки получились!
— Ну, чья это идея, пояснять не надо! – хохотала Ленка. – Знали бы вы, как мы напугались!
Вальтер увлек Ленку в коридор, на ходу снимая с нее верхнюю одежду. Зажурчала вода в ванной, раздался жуткий Ленкин визг, потом смех и отчаянный вопль:
— Алиска! Спаси меня! На помощь!
Алиса кинулась в ванную и зашлась от смеха, согнувшись пополам, увидев, с каким довольным лицом Вальтер поливает из душа одетую Ленку, стоящую вместе с ним в ванне. Пока она смеялась, подкравшийся сзади Михалыч в два счета приподнял ее и сунул в ванну третьей. Вальтер тут же повернул душ в ее сторону, Алиса, визжа, вцепилась в рубаху Михалыча, и тому ничего не оставалось, как присоединиться к уже купающимся. Хохот стоял невообразимый. Четверо счастливых людей в одежде стояли в ванне и были насквозь мокры.
— Объявляю этот день – Днем всеобщего купания! – торжественно провозгласил Вальтер. – Отныне, каждый месяц… Какое сегодня число? – повернулся он к Михалычу.
— Девятнадцатое, – ответила за Михалыча Алиса.
— Отныне каждый месяц девятнадцатого числа будет торжественно отмечаться День всеобщего купания! – торжественно произнес Вальтер, подражая голосу известного политического деятеля. – В этот день каждый уважающий себя человек просто обязан залезть в ванну в одежде и почтить память этого незабываемого события! Отказавшихся – к позорному столбу! Возражения имеются? Ну, я думаю, прения здесь неуместны! – возражений не имелось, и Вальтер с гордостью произнес. – Хорошее начало, товарищи! Принято единогласно!
Эти три недели были самыми счастливыми в жизни Алисы. Жаль, все хорошее так быстро кончается…
Михалыч пришел домой поздно, поставил в угол гитару и вытащил из сумки пластинку.
— Что это? – спросила Алиса.
— Ким приехал, – ответил он. – Вот привез мне подарок на день рождения. Новый альбом «Наутилуса».
Алиса вздрогнула, почувствовав, как снова тяжело становится на сердце. Противно задрожали руки, и она поспешила спрятать их, скрестив на груди.
— Ну и как он? – чуть изменившимся голосом спросила она.
— Нормально. Гитару оттуда себе приличную привез, кучу приветов от старых друзей. Сегодня вместо репетиции весь вечер проговорили. Да, альбом совершенно потрясающий. Я сейчас поставлю.
Михалыч включил проигрыватель и поставил пластинку.
Алиса слушала внимательно, изредка что-то отвечая на комментарии Михалыча: то, что она слышала, ей нравилось до тех пор, пока не зазвучала последняя песня. От первых аккордов Алису буквально перевернуло, она съежилась и замерла.
Джульетта лежит на зеленом лугу