Игра в ошибки

Поникаровская Алиса

Лиана напилась. Действительность воспринималась какими-то кусками: Ампира в длинной монашеской рясе ведет ее куда-то по низкому, деревянному коридору; небольшая комната с огромной кроватью, застеленной атласным покрывалом с диковинными птицами, которая отражается в потолочном зеркале; жалкие и сморщенные детали одежды, разбросанные по темному полу; жадные губы на ее лице и под руками – горячая, обнаженная плоть с восхитительными изгибами и впадинками; горячечный, животный стон, вырвавшийся из влажных приоткрытых губ, – разве это она? Она не умеет так стонать, она не умеет так чувствовать, она никогда не умела… Горячечная волна между ног, в потолочном зеркале – два

переплетенных женских тела, безумие, безумие от начала и до конца, но Господи, как сладко, как потрясающе, как фантастично… Звериный, сладострастный крик взорвал тишину – Лиана никогда не думала, что умеет так кричать…

Потом пленка закрутилась в обратную сторону: смятые детали одежды – на разгоряченное и еще не остывшее от ласк тело; длинный, низкий коридор, рыцарский зал с ухмыляющимися рожами зверей на стенах, электрическое пятно гардероба, в непослушных руках собственный плащ, недоуменное – с ним нужно что-то делать? Умелые руки Ампиры ласково натягивают плащ на Лиану, и так же ласково поддерживая, выводят на улицу. На улице – ночь и огромными хлопьями снег. Пушистый, холодный, отрезвляющий… Единственная мысль в голове: она должна добраться до Макса, она обязана добраться до Макса, она обещала, он ее ждет…

Последним кадром в этом сюрреалистическом кино – открытая дверь и укоризненный взгляд Макса.

— Я приехала, – невнятно сказала Лиана и рухнула на пороге.

Глава 24

Голова разваливалась на две половинки. О том, чтобы открыть глаза, не могло быть и речи. Под веками плыли оранжевые круги, дробясь на части, закручиваясь в спирали, превращаясь в точку и снова вырастая до безумных размеров. Кто-то звенел посудой на кухне, Лиана с трудом разлепила пересохшие губы.

— Пить…

Ее еле слышный шепот расползся по пространству квартиры вчерашней пылью.

— Пить, – чуть громче повторила Лиана.

Из дверного проема, ведущего в кухню, выглянул Макс.

— Очнулась, горе-алкоголик?

— Макс, воды… – говорить не было сил: казалось, что весь рот забит тягучей, как глина, слюной.

Макс принес из кухни воды, осторожно приподнял голову Лианы над подушкой. Моментально закружилась голова, стены комнаты пришли в движение.

— Как карусель… – произнесла Лиана, глотая холодную, почти ледяную воду. – Зимняя карусель…

— Ты о чем? – не понял Макс.

— Прости меня, – сказала Лиана и уткнулась головой в его колени.

— Мне на работу пора, – освободился Макс. – Ты знаешь, вчера, когда я ждал тебя, я понял одну вещь. Я не могу, не имею права на тебя давить. Ты такой же свободный человек, как и я. Ты вольна делать все, что ты захочешь. Я только хочу, чтобы ты поняла одну простую вещь – от себя не спрячешься и не убежишь. Вернуть прошлое, наверное, возможно, только вряд ли разрушенное до основания можно отстроить заново. Конечно, попытка – не пытка, но где гарантия, что через пару лет все так тщательно тобой восстановленное не развалится опять? А жить, таща на своих плечах груз всех этих кирпичей – невозможно, поверь мне. Я понимаю, что мою голову к твоим плечам не приставить, но просто поверь мне на слово. Поверь безоговорочно и безоглядно, так же, как тогда ты поехала ко мне, как осталась у меня. Сразу. Раз и навсегда… Ты же знала, что я не причиню тебе вреда… Я устал это повторять, но я скажу еще раз – разберись сама с собой. Пойми, наконец, чего ты хочешь, а чего не хочешь. Это сложно, я знаю, но это нужно сделать, иначе ты не сможешь жить дальше. Мы не сможем жить… Ключи на столе, будешь уходить, не забудь закрыть дверь, – Макс двинулся в коридор.

— Макс! – окликнула его Лиана.

Он резко обернулся:

— Я не могу тебе ничем помочь. Ничем, кроме того, что я люблю тебя. Но в последнее

время мне кажется, что этого тебе мало… Подумай. Тебе решать, будем ли мы дальше. И чем быстрее ты это сделаешь, тем легче будет нам обоим.

Хлопнула дверь, и Лиана осталась одна. В сумке запиликал мобильный. Мелодия, которую Лиана так тщательно выбирала изо всех предложенных, теперь показалась ей вычурной и противной. На экране высветился телефон Яниса.

«Откуда он знает номер? – вяло удивилась Лиана. – Ах, да, я же сама вчера вечером ему сказала, когда звонила насчет Ивара… Вчера? Такое ощущение, что прошло уже тысячу лет…»

— Лиана, ты где? – тревожно спросил Янис.

— Я сейчас тебе перезвоню. – Лиана отключила мобильный, с трудом поднялась с кровати, добрела до стоящего на столе телефона и набрала номер. – Что-то случилось?

— Я был вчера у Ивара. Он весь вечер тебя разыскивал. Если сегодня он не предоставит врачам страховой полис, завтра ему выставят счет. Он решил не дожидаться завтрашнего дня, а сегодня сбежать из больницы.

— Что? – не сразу поняла Лиана: мысли в голове ворчались тяжело, словно пудовые булыжники. – Как сбежать?

— Обыкновенно. Люда должна принести ему одежду.

— А при чем здесь я?

— Ты же знаешь, что больница находится очень далеко от метро, а в общественном транспорте ему сейчас ехать нельзя – шов может разойтись. У них нет денег на такси… Я бы дал деньги сам, но у меня сейчас полный швах, в кармане ни копейки, на сигареты у тетки стреляю.

— Хорошо, – сказал Лиана, в очередной раз поражаясь абсурдности ситуации. – Давай встретимся, я дам тебе деньги, ты отвезешь их в больницу.

— Я бы с радостью, но я на работе до восьми вечера.

— И во сколько они собираются совершить этот побег из Шоушенка? – у Лианы даже хватило сил на иронию.

— Люда приедет к нему в пять часов.

— Хорошо, я отвезу ему деньги. Как твои дела?

— Через три дня должна приехать Ася, – голос Яниса потеплел и завибрировал. – Хочу уговорить ее выйти за меня замуж…

«Сколько их уже было, этих предложений? – отстраненно подумала Лиана. – Янис, наверное, уже и сам потерял им счет… Но до сих пор верит и надеется… Может быть, действительно, самое главное в этой жизни – безоговорочно верить в то, что все будет хорошо, и твой любимый человек, если ты по-настоящему его любишь, всегда будет с тобой… Но если эта твоя вера идет в разрез с желаниями твоего любимого, если он все видит совсем не так и хочет совсем другого? Немецкого барона, например… Как все-таки избирательна память… Мы помним только то, что хотим вспомнить, а всего остального словно никогда не было…»

— Передавай ей привет, – Лиана укорила себя за то, что со всеми последними событиями совсем перестала писать Аське.

— Она на тебя обижается, – озвучил ее мысли Янис. – Говорит, пропала, не звонишь, не пишешь…

— Я обязательно ей напишу, – пообещала Лиана. – Скажи ей, что я очень по ней соскучилась.

Лиана положила трубку, добрела до кухни, кое-как впихнула в себя фруктовый творог, выпила залпом стакан молока. Стало чуточку легче.

«Кого бы припрячь отвезти деньги Ивару? Митьку? Он наверняка на работе, кстати, и мне бы не мешало туда позвонить и что-нибудь наврать, все равно работать сегодня нет никаких сил…А больше и нет никого… Может быть…Ампира? – при воспоминании об Ампире заломило висок, в голове закрутились какие-то образные отрывки вчерашнего вечера: дышащий на ладан ДК, сияющий взгляд молоденького певца, оскаленные головы на стенах рыцарского зала, разноцветный туман искусного танца, низкий, деревянный коридор, разбросанные по полу вещи, изжеванное атласное покрывало кровати с диковинными птицами и два обнаженных женских тела, переплетенных в одно, в огромном зеркале на потолке… – Ампира? Никогда больше!»