Игра в прятки или полный пердимонокль
Шрифт:
— Слышь ты, певец-самоучка, если не угомонишься, я за себя не отвечаю! — взгляд Холодова подтверждал серьезность его намерений.
— Фу, злые вы… Уйду я от вас, — Бубликов демонстративно отвернулся от Эдуарда и снова сделал попытку двигаться в сторону своего ложе, но ноги его по-прежнему плохо слушались и тут он заметил Самарина.
Ден особо не обращал внимания на пьяные выходки Валика. Он занялся просмотром дневных фото и, дойдя до снимков Марго у пруда с лилиями, невольно залюбовался и погрузился в размышления. Но его прервали:
— О,
— Ну, все! Я тебя предупреждал! — терпение Холодова лопнуло, он в мгновение ока подскочил к Валику и схватил его за шиворот, при этом в глазах появился злобный огонь.
В этот момент поспешно вмешался Денис:
— Эдуард, ты же видишь, что он пьян. Оставь его в покое. Давай я ему помогу, — Самарин освободил горе-певца из рук рассерженного вампира и быстро сопроводил в кроватку. Валик еще какое-то время что-то мурлыкал себе под нос, но потом угомонился.
Его соседи по комнате со вздохом облегчения тоже отправились на боковую.
Но их покой, и не только их, а целого этажа, был вскоре нарушен.
Спустя каких-то пол часа раздались громкие голоса и шум.
Мужской голос, по которому все Дольчевитовцы без труда узнали своего главного марксиста-лениниста, сильно фальшивя умолял: «Ямщик, не гони лошадей», в ответ ему женский что-то объяснял на румынском.
На вокал Степаныча стали открываться двери гостиничных номеров. Несчастные, неудачно поселившиеся на этом этаже, откликнулись практически сразу. Через несколько минут постояльцы, в их числе и дольчевитовцы, с заспанными лицами и взлохмоченными прическами словно по команде дружно вывалили в коридор. Их взорам открылась прелюбопытнейшая картина: Фифика почти волоком тащила хорошо принявшего на грудь Степаныча, а тот сопротивлялся и при этом пел, по крайней мере, так считал.
Первым среагировал Денис и освободил бедную девушку от ее непосильной ноши. К нему присоединилась Марго, совсем забыв, что она теперь женщина, и ей не пристало таскать на себе пьяных мужиков. Они вместе доставили орущего патриотические песни Степаныча в номер.
Там вынуждены были дослушать вторую часть концерта. Правда, им все же удалось убедить, что петь надо тише. И лишь только когда репертуар Данилова исчерпался, смогли уложить непризнанного народного артиста.
— Ну, вот, думаю, наша миссия на этом завешена, — Марго облегченно вздохнула.
— В какой-то момент я решил было, что эта миссия не выполнима, — улыбнулся Ден.
— Да я признаться тоже… Где-то после «Марсельезы» уже отчаялась, — улыбнулась ему в ответ и вдруг почувствовала, что ей приятно его общество. Повисла пауза. Они сидели друг напротив друга и просто улыбались. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не Степаныч, напомнивший о своем существовании раскатистым храпом.
— Кажется, хозяин намекает, что нам пора, — подмигнул Денис.
— Это точно, — согласилась Марго. — Злоупотребляем гостеприимством.
Самарин встал
— Спокойной ночи, — пожелала, не оборачиваясь, и быстро вышла.
Денис стоял в полном недоумении от такой резкой перемены её настроения.
— И что это было? — спросил вслух самого себя.
Не получив ни от кого ответа он тоже покинул апартаменты Степаныча.
Но поведение Марго не выходило из головы. «Что же это было?»- повторил он себе вопрос уже мысленно. — «Неужели она просто играет со мной? Непохоже. Ее взгляд… эти глаза… Тогда что? Скромность и застенчивость? Это тоже не о ней. Робкой ее не назовешь. В ней как будто уживаются две личности…»
Так и не найдя ответа, он поплелся к себе в номер.
Марго в этот момент металась по комнате как раненый зверь:
«Спокойствие, только спокойствие! Это все закидоны бабского тела… Эти, как их… Гормоны! Надо просто не обращать внимания и все пройдет… Ну, попадись мне эта ведьма… Я бы ее… Все, спокойствие…»
Марго улеглась в постель. Теперь, став почти человеком, она вспомнила, что такое сон. Но сегодня он никак не шел. Она снова и снова вспоминала его глаза и то прикосновение… В очередной раз, перевернувшись с бока на бок, даже зарычала с досады.
Закрыла глаза. «Вот, еще одна прелесть человеческого существования — бессонница! Только ее и не хватало для полного счастья! Как с ней бороться? Что там нужно, чтобы уснуть? Кажется, посчитать кого-то… Но кого? Может, мамонтов… Кто сказал, что они вымерли? Сейчас посчитаем… Один мамонт, два мамонта, три… да их тут… не пересчитаешь…»
Но эта шутка не отвлекла от преследовавших ее ощущений и сна не прибавила.
Испытанные чувства всколыхнули вновь воспоминания.
Под утро Марго не заметила, как уснула.
«Огромные залы… Мерцание свечей, тихий шелест платья… Прикосновения, как дуновение ветерка… Невозможные чёрные глаза…
— Сюдааааа! — нежное эхо любимого голоса…
Ускользающий силуэт в длинном белом платье…
Ещё несколько шагов и он её догонит… Эти узкие мрачные коридоры уходящие вдаль. Она теряется за каждым поворотом… Нет… она неуловима… её смех разносит эхо…
— Погоди!
Совсем немного… ещё чуть-чуть и он к ней прикоснётся… Но она опять исчезает…Воздух напоён ароматами её духов… свеча погасла… Он идёт за ней едва различая белую фигурку в свете луны…
Каким-то невероятным усилием ему удаётся её достичь. Ещё мгновение… Он прикасается к рукаву её платья… она оборачивается… Но совсем не видно её лица… он помнит, что она улыбается, но не может разглядеть любимые черты… Неожиданно силуэт изменяется… он тает, как утренний туман, а он всё всматривается в её лицо…