Игра в убийство
Шрифт:
— Но это же ад на земле, я видел ваши репетиции.
— Но ведь только пройдя тернии, можно дотронуться до звезд! И потом, если, как вы говорите, это ад, то я готова гореть в нем всю свою жизнь. Да, тяжело, порой невыносимо… Иногда идешь к станку как приговоренный на пытку. Но потом, совершенно незаметно, ты словно переходишь какую-то воздушную грань, и там такой простор, такие возможности…
Кирилл с интересом смотрел в ее большие темные глаза.
— Когда я танцую и не достигаю ощущения беспредельной свободы, я неудовлетворена, а творческая неудовлетворенность — это
— За нежными лепестками которых скрыты острые шипы, — с иронией добавил Кирилл.
— Эти шипы и есть та мистическая сила, которая позволяет нам отрываться от земли и дотрагиваться до звезд руками, — насмешливо бросила Марина и позвала Настю. — Я вас оставлю в обществе моих балетных героинь, — указала она в сторону портретов, — и ненадолго удалюсь. Надо снять повязки.
Кирилл налил себе еще кофе и принялся не спеша рассматривать гостиную. На комоде, увитом гирляндами роз в стиле рококо, стояла небольшая статуэтка: две фигурки, слитые в танце, — Денис и Марина, а рядом портрет Дениса.
В комнату вернулась Марина, она была в том же японском халате, темных лосинах и мягких туфлях без задника на небольших каблучках.
— Аркадий предложил мне станцевать в «Половецких плясках», — сразу начала она и пояснила: — Это не мое, это для характерной танцовщицы, но он старается мне помочь, хотя ему самому очень тяжело… Аркадий — балетмейстер, а мука всех балетмейстеров — это танцовщики. Где найти такого, который смог бы выразить то, что хочет он, выразить не приблизительно или хорошо, а выразить точно и даже лучше… У нас были грандиозные планы, — вздохнула она.
— И какие? — поинтересовался Кирилл.
— Один мы успели осуществить — «Ромео и Джульетта». Вы были на спектакле?
— Был, и даже за кулисами.
— Ах да, я же видела вас!
— Вы меня? — удивился Кирилл.
— Можете сами посмотреть, — протянула она ему пакет. — Весь этот ужас заснял фотограф, который делает фоторепортаж обо мне для какой-то книги. Я очень внимательно рассматривала эти фотографии и пыталась понять, кто мог отравить Дениса.
Кирилл вынул фотографии и в самом деле обнаружил себя рядом с закрывшей руками лицо Ольгой. Он с интересом стал рассматривать их дальше: ничего не понимающая Марина, которую выталкивают на сцену, уверяя, что у Дениса просто обморок, Аркадий Бельский, словно пораженный молнией, и много других лиц с одним и тем же выражением трагического недоумения.
— Вы позволите мне взять их себе? — спросил он. — Хотя скорее всего убийцы здесь нет. Думаю, он в зале. Он наслаждался сознанием, что в склянке настоящий яд, что он властью своей разрушил грань между вымыслом и реальностью…
— Вы предполагаете, что Дениса отравил какой-то маньяк?
— Это всего лишь одна из версий. Убийцей мог быть и страстный поклонник Дениса, этакий эстет, который вдруг решил, что лучше ему уже не станцевать, пусть умрет на самой высокой ноте своего творчества или кто угодно другой, рабочий сцены, например, — вновь рассматривая фотографии, добавил Кирилл, задержав свое внимание на
Марина в изнеможении откинулась на кушетку.
— А вы сможете найти убийцу? — вздрогнул в сомнении ее голос.
— Должен!
Марина покачала головой.
— Мы много чего должны…
— Что ж, если вас такой категоричный ответ не устраивает, скажу более отвлеченно — постараюсь…
— Вы обиделись?! — пушинкой подлетела к нему Марина.
Она стояла перед ним такая маленькая, худенькая, в отчаянии ломая руки.
— Умоляю вас, простите! Капитан Петров мне сказал, что только вы сможете помочь. — Ее глаза опять покрылись дрожащими хрусталиками слез.
Кирилл, испугавшись такого нешуточного отчаяния, тоже подскочил и, обняв Марину, совершенно непроизвольно прижал к себе. Она спрятала свою голову у него где-то между грудью и животом. Кирилла захлестнула нежность и желание сделать все, чтобы эта маленькая девочка-женщина не страдала.
Марина немного успокоилась и, застеснявшись своей слабости, не поднимая на Мелентьева глаз, вновь села на кушетку.
Кирилл, чтобы загладить неловкую паузу, тут же продолжил разговор:
— Вы говорили о ваших совместных с Денисом планах…
— Да… да. — Марина прикрыла глаза ладонью, чтобы сосредоточиться. — В первую очередь «Ромео и Джульетта», потом Денис хотел восстановить первоначальную постановку балета «Спящая красавица». Он был безумно увлечен этой идеей. Достал старые зарисовки декораций, костюмов, записи и указания Мариуса Петипа, пригласил молодого способного художника и вместе с ним начал работу над альбомными эскизами. Я должна была, как вы догадываетесь, танцевать Аврору, он — Принца. — Она невольно подняла взгляд на его фотографию и, чтобы не заплакать, быстро продолжила: — Потом новый балет в постановке Аркадия Бельского. — Ее взгляд просветлел и устремился вдаль.
«Взор твой — мечами пронзающий взор!..» — словно откуда-то свыше донеслось до Кирилла. И он подумал, что может быть там, в пурпурно-лиловом сумраке другого мира, она видит то, что ему, не озаренному Божьей искрой таланта, увидеть не дано.
— Аркадий мечтает поставить балет, — после паузы продолжила Марина, — нет, скорее мифологическое действо «Олимп». Это что-то грандиозное: проникновение в таинство времени, скульптурная пластика движений… — Она говорила, все более одушевляясь, но вдруг ее голос вздрогнул и замолк.
— Да, все это очень интересно, — согласился Кирилл, — но тут же возникают вопросы.
— Вопросы? — удивилась Марина. — Вы полагаете, что что-то из сказанного мною могло послужить поводом для… — она запнулась, — для убийства?
Кирилл усмехнулся.
— К сожалению, убийство почти никогда не испытывает недостатка в поводах.
Хрупкие плечи Марины вздрогнули, скрещенные руки бессильно упали на колени, она будто превратилась в статуэтку.
Кирилл, глядя на нее, невольно задал себе вопрос: «Какая же она, Марина Купавина?»