Игра в убийство
Шрифт:
— Вызываю «скорую помощь»! — оглянулся он в поисках телефона.
— Э… — тихо произнесла Алина. — Э… не надо никакой помощи… я хочу спокойно умереть…
— Не получится! — и, заметив телефон, Кирилл направился к нему.
— Нет! — пробормотала Алина. — Умоляю!.. Никакой огласки… никакой…
— А!.. Значит, вы еще в состоянии соображать! Отлично!
Кирилл бесцеремонно подхватил Фролову на руки и понес в ванную.
— Вы что, с ума сошли? — с трудом ворочала она языком.
— Сошел вместе с вами!
Усадив
— Пейте!
Фролова отшатнулась назад, но Мелентьев схватил ее за голову и поднес кувшин к губам.
— Пейте! Черт вас возьми! Или я вызову «скорую помощь» и устрою мировую огласку!
Алина, захлебываясь, принялась пить воду.
— Все, больше не могу…
— Давайте!
— Что? — тяжело дыша и плохо соображая, спросила она.
— Пальцы в рот, что!
Засучив рукава и надев резиновые перчатки, Кирилл со скрупулезностью фармацевта вылавливал еще не растворившиеся таблетки и складывал их на край раковины.
— Плохо! Еще воды!
Фролова безропотно повиновалась. Кирилл подсчитывал уже полурастворившиеся таблетки и опять говорил, что плохо.
— На этикетке было написано пятьдесят штук!
— Меньше!.. — пробормотала, склонившись всем корпусом в ванну, Фролова.
— Что?!
— Меньше! Я их еще до этого принимала… оставалось тридцать пять штук…
— Тогда душ!
Он сорвал с Фроловой ночную рубашку и поставил ее под холодную воду. Она завизжала, словно ее разрезали ножом, но железные руки Кирилла не выпустили ее из-под обжигающих холодом струй душа.
— Так, теперь полотенце! — Он обмотал ее махровой простыней и отнес на кровать.
— Какого черта вы все это делаете? — неприязненно спросила Фролова. — Вам хочется громкого процесса и выигрышной роли обвинителя?!
— Нет! Мне хочется исправить свою ошибку, признаться в своей вине перед вами и, если можно, выпросить прощения.
— Ничего не понимаю! — стуча зубами от жестокой дрожи, пробормотала Фролова. — Не стойте как истукан! Принесите коньяка! Вы знаете, он в гостиной, в баре!
Вернувшись с бутылкой, Кирилл налил немного в рюмку и протянул Алине.
— О, как дерет горло! — сделав глоток, выдохнула она. — И все же, какого черта вы это сделали?.. Я не хотела громкого суда, а теперь еще этот приступ малодушия… Когда живешь под прицелом фоторепортеров, приходится думать обо всем! Даже о своем уходе!.. Ну, так что же случилось?..
— Случилось то, что я ошибся!.. Дениса отравили не вы!
— Не я?! — искренне удивилась Фролова. — А кто же?
— Еще не знаю… но кто-то, кто проник в гримерную после вас, взял со столика склянку, в которую вы уже налили «любовный напиток», скрылся в гардеробную, резко потянул за пробку и тем самым выплеснул немного напитка на половое покрытие. Убийца, несомненно, удивился, что в склянку было что-то налито, и поэтому отправился в ванную, вылил ваш напиток и влил свой яд Борджиа.
— Но
— Затмение! — вздохнул Кирилл, залпом выпив рюмку коньяка. — Затмение!.. Затмение в природе в порядке вещей, а я — часть природы… — Он порывисто вскочил и заходил по комнате. — Пятна… понимаете, пятна!.. Я совершенно забыл о пятнах!.. Всего несколько бурых пятен на полу в гардеробной Дениса! А Лидия мне говорила, что «любовный напиток» — это настой на винных ягодах и травах…. Винных — значит темно-красных!..
— Да, но я могла бы добавить яд в напиток, — пыталась из противоречия опровергнуть версию детектива Фролова.
— Зачем?
— Ну просто так!.. Кстати, у вас порвана рубашка и все плечо в жутких, кровоточащих царапинах!..
— Я разбил стекло вашей балконной двери!
Фролова развела руками и усмехнулась:
— Возьмите в ванной, в аптечке, спирт и вату!
Кирилл вышел и, гримасничая от боли, обработал свои царапины.
— Может, я бы и стал допытываться до всех тонкостей ваших действий, — вернувшись в спальню, продолжил он разговор. — Но ваш последний поступок, то есть попытка отравиться, окончательно убедил меня, что не вы налили яд.
— Почему?! — настаивала Фролова.
— Да потому, что будь вы убийцей, вы непременно оставили бы у себя хоть несколько капель яда, так, на всякий случай, который, кстати, не заставил себя долго ждать, явившись в образе рабочего сцены Омутова. И уж если бы вы решили травиться, то не стали бы связываться со снотворным.
— А может быть, я вылила яд, боясь оставить его как улику?!
— Я бы в это поверил, если бы не случилось второго отравления!
— Ой, что-то голова кружится! — пожаловалась Алина.
Мелентьев схватил ее руку, пытаясь нащупать пульс.
— Я все-таки вызову «скорую», — с тревогой в голосе произнес он. — У вас совершенно холодные руки, и я не могу найти пульс!
— Никаких «скорых»! — категорически возразила Фролова. — Руки у меня почти всегда холодные из-за низкого давления, а пульс лучше прощупать здесь, — показала она на шею.
Кирилл поискал пальцами пульсирующую жилку.
— Ну что, бьется? — усмехнулась она.
— Да!.. — вполне серьезно ответил он. — Слабовато, но ничего…
— Тогда сварите кофе, а то я чувствую, что засыпаю.
Алина не смогла сдержать улыбки, увидев, с какой прытью Кирилл поспешил на кухню.
— По-моему, я сделала глупость, выпив коньяк, — пожаловалась она, когда Кирилл поставил на кровать поднос с дымящимися чашечками кофе. — Желудок сильно режет.
— Может, выпьете молока?
— Нет, лучше минеральной!
Кирилл вновь поспешил на кухню.
— А как вы объяснили себе, откуда у меня фотокопии рецептов ядов? — все допытывалась неугомонная Алина.