Игра
Шрифт:
Сомнений не было, перед Горацием было зеркало. Видя, в нем своё отражение, Гораций испытал смешанный с отвращением ужас. Любое самое уродливое создание в Пространстве было в сотни раз приятней на вид, чем та серая бесформенная масса, которой являлся Гораций на самом деле. Брыкеры, греблены, сарпршивы… Внешность всех этих тварей, по праву считающиеся самыми безобразными в Пространстве, была несравнимо приятней вида того тела, которое хранило разум Горация, которое было настоящим им. Глядя на себя сквозь заплывшие жиром бесцветные глазки, Гораций с горечью рассматривал самого себя. Земляного цвета кожа, отвисшие жировые складки, огромный пузырь живота, малюсенькие ножки и вытянутые руки с большими, крючковатыми пальцами, вот что представлял собой Гораций. Если бы он знал, что люди умеют плакать, он бы заплакал.
Ни одно из тех красивых мускулистых тел, с античными пропорциями и точеным рельефом мышц, которыми обладал Гораций в Пространстве, не было похоже на то тело, которое было дано Горацию в действительности. Он был уродом, полным ничтожеством, которое ни одна даже самая непритязательная женщина не пустила бы на порог. Любое, даже самое дешевое тело в Пространстве, было красивее нынешнего Горация образа.
Это была реальность. Всё, что мог видеть вокруг себя Гораций, не было цифровым плодом работы Создателей Пространства, транслируемым в виде нервных импульсов прямо в мозг каждого из его обитателей. Всё вокруг было настоящим, сотворенным из веществ и химических элементов, которыми была богата истинная природа.
Что же произошло? Как Гораций оказался здесь? Кто отключил его от сети? Куда исчезло Пространство? Где осталась прошлая виртуальная жизнь?
Итак, в момент так называемой «гибели» Горация в Великом бою, первым делом автоматически был запущен программный модуль, симулирующий смерть. Ничего принципиально нового эта программа не делала, она просто начинала транслировать потерпевшему поражение игроку вместо какого-то ни было изображения – темноту, вместо звуков – их отсутствие, тишину. А вот в реальности в это время происходили намного более занимательные вещи. Острые жала металлических игл впивались в тело Горация, впрыскивая в него необходимые компоненты. Так происходило то самое обещанное Вершителями всем проигравшим отключение их от сети. Одни за другим в теле Горация блокировались чипы, расположенные на концах его чувствительных нервов. Времена, когда любые электронные воздействия передавались непосредственно через глаза, уши, кожу, давно прошли. Научно-технический прогресс шагнул далеко вперед. Теперь вживленная в тело каждого человека электронная система с рождения осуществляла связь человека с цифровым Пространством. Мельчайшие беспроводные нано-чипы улавливали передаваемые виртуальной средой сигналы и преобразовывали их в нервные импульсы, которые человек воспринимал как реальные ощущения – прикосновения, образы, звук. Другая система вживленных электронных чипов осуществляла обратную связь. Фиксируя генерируемые мозгом человека импульсные потоки, она трансформировала их в управляющие команды его виртуального персонажа. Чистая энергия человеческого разума, направленная в Пространство, возвращалась к человеку многообразием цифровых ощущений и форм. Те тонкие ниточки нервных окончаний, которые во все времена связывали людей с внешним миром, теперь перерывались электронными чипами, транслирующими человеку искусственно генерируемые сигналы. Зрительный нерв, слуховой нерв… Все они теперь напрямую были подключены к Пространству, реальные же ощущения блокировались. Так были побеждены голод, холод, боль… Нервные окончания больше не доносили до мозга тревожных сигналов. Люди не чувствовали того, что происходило с их реальными телами, не знали никаких неудобств. Они ощущали, слышали, видели только то, на что реагировали их нейронные чипы. Данные с миниатюрного передатчика со скоростью миллион гигабайт в секунду напрямую поступали в мозг. Цепочка «человек – передатчик-компьютер – сервер Пространства» работала безотказно. Только вот с отключением от Пространства всё поменялось. Миниатюрный личный компьютер Горация продолжал работать, но Гораций больше не улавливал его сигналов. Нервные окончания, адаптировавшись к новым условиям среды, восстановили связь Горация с реальным миром, с виртуальным же, напротив, потеряли. А само Пространство связи с Горацием не разрывало. Оно продолжало следить, заботиться, думать о нём. Персональный микро-компьютер продолжал «докладывать» всё, что происходит с Горацием виртуальным системам. Благодаря этому микроскопическому электронному мозгу, которым было оснащено каждое «жизнеобеспечивающее место» хранилища, они знали когда Горацию больно, и направляли к нему спасительные инъекционные иглы, знали его движения, желания, порывы, контролировали его, не позволяя совершить непоправимое со своим телом. Мироздание не отказывалось от своих погибших в игре членов, оно просто выкинуло их разум из своего Пространства. Все же системы жизнедеятельности игроков работали исправно, отзываясь на любую нужду своих подопечных. В помещения, хранящие тела людей исправно подавался чистейший воздух, колебания температуры по-прежнему были в пределах полуградуса, по расписанию поступала в желудок еда.
Но Гораций ничего этого не знал. Всё вокруг казалось ему невыносимым и только лишь потому, что он увидел собственное безобразное, нелепое, несуразное тело. Зеркальный потолок хранилища, призванный отражая свет продвигать его вглубь здания, вместе с этим отражал и всё то, что было внизу. Гораций был вынужден смотреть на самого себя.
В зеркало Гораций принялся разглядываться себя. Первое, что привлекло его внимание, были собственные руки. Надо сказать, что верхние конечности, пожалуй, были самой развитой частью тела современных людей. Движения их пальцев по-прежнему помогали управлять виртуальным образом человека в Пространстве. Серый кривой отросток, на который смотрел сейчас Гораций, был совершенно не похож на те мускулистые, крепкие руки, которые покупал Гораций своим персонажам в Пространстве. Жилистый манипулятор с непомерно развитыми цепкими пальцами – вот чем была настоящая, живая Горация рука. Гораций отвел взгляд, закрыл глаза, открыл их, посмотрел на своё отражение снова. Кожа, на его теле, вся в наползающих друг на друга жирных складках, обтягивала раздутый, похожий на пузырь, живот. Казалось, он был огромен! Прямо из его центра выходила гибкая толстая труба. Гораций не знал, но именно через неё в его тело поступал так необходимый для питания его тела строго сбалансированный жидкий корм. Вкус был тем чувством, которым люди современного Мироздания решили пренебречь. Зрение, слух и осязание давали неоспоримо более сильные ощущения, и именно они были оцифрованы и перенесены в Пространство. Питание же стало вынужденной необходимостью. Не опасаясь того, что люди увидят этот процесс и самих себя в реальности, автоматические системы закачивали еду в организм с избытком. Излишки её откладывались жир, а отходы выводились через вшитую в кишечник трубку сзади. Гораций увидел её в зеркале и принял за собственный хвост. Рядом с ним болтались два толстеньких, короче раза в два рук отростки. Это были ноги. Слабые, не способные выдержать и десятой части веса всего остального тела, в реальности они совершенно не пригодны были для передвижения, для ходьбы. Утратив свою функцию они атрофировались, стали рудиментом. Гораций переместил взгляд вверх, на своё лицо. Оно показалось ему безобразным. Маленькие глазки были бесцветны, а нос, рот, щёки образовывали единую неровную, бугристую поверхность. На самом деле тело Горация, хотя оно и вызвало у него отвращение, было идеально для сложившихся новых условий жизни. Толстый подкожный жир способствовал лучшей терморегуляции организма, большая масса тела помогала при любых обстоятельствах оставаться ему неподвижным, короткие ручки и ножки избавляли от непроизвольных, угрожающих жизни движений, а толстая трубка, подводившая питание оставляла рот человека свободным для дыхания.
Гораций снова принялся разглядывать свою руку. Кривая, узловатая, она имела ровный земленистого оттенка «#444444» цвет. С упорством человека, не жалеющего верить собственным глазам, Гораций внимательно разглядывал свои пальцы, кисть, ладонь, как вдруг…
Кожа на его руке задрожала, заволновалась, вспучилась и… поползла. Серая её поверхность, собираясь пятнами, обнажала под собой нежнобелого цвета плоть. Гораций был изумлен, шершавая поверхность оголяла его. Что было под ней?… Гораций испугался и закрыл глаза.
Когда он открыл их снова, то увидел, как с его теперь уже по-младенчески белого тела остатки серой кожи клоками сползают вниз. Не дав Горацию опомниться, такого же «#444444» цвета масса заползла откуда-то снизу на него вновь. Гораций почувствовал, как липкой, шершавой пленкой она обволакивает его тело. Через пару минут Гораций приобрел ставший для него уже привычным серый цвет. Кожа успокоилась, улеглась. С ужасом Гораций начал думать о происшедшем. Он не знал, что то, что он увидел, было обычной процедурой очистки. Серое нанесенное на кожу покрытие было ни чем иным как потомком того легендарного вещества – полисинона, возникновение которого наделало немало шума в далеком двадцать первом веке и стало одним из кирпичиков для создания нового Мироздания. Претерпев множество изменений, полисинон давно уже перестал использоваться для передачи коже программируемых ощущений, теперь были ценны совсем другие его свойства. Полисинон являлся отличным адсорбентом и был прекрасно управляем.
Состоящая из множества самостоятельных наномолекул новая модификация полисинона впитывала всё, что выделяла кожа человека и раз в сутки, в реальные земные сутки, под действием посылаемых электронных импульсов самостоятельно удалялась с тела. Новая масса полисинона аккуратно покрывала обнажившуюся белую кожу, на этом процесс «принятия ванны» заканчивался. Гораций только что наблюдал то, для чего в далеком двадцать первом веке использовались мыло, вода и душ.
Поразмыслив над увиденным, Гораций приготовился ждать очередных чудес реальности, но их не последовало. Вокруг царила тишина. Солнечный свет струился по зеркальным стенам хранилища, дышалось легко. Все вокруг было безмолвно, спокойно. Ни шороха, ни движения, ни звука.
Мало-помалу, Гораций привыкал к виду собственного тела. Оно больше не казалось ему столь уж ужасным. Вглядываясь в него всё больше и больше, Гораций находил в нём теперь много красивых черт. Уже и складки жира не виделись ему такими уж безобразными, и коротенькие ножки, казалось, являлись логичным дополнением к огромному животу, а руки… Руки, с длинными, крепкими, узловатыми пальцами были великолепны. Гораций пошевелил ими, поморгал глазами, открыл и закрыл рот. Всё, больше в этом теле, в этой реальности делать было нечего. Гораций заскучал.
Время потекло медленно и неторопливо. По расчетам Горация день давно уже должен был закончиться, с момента его смерти, казалось, миновала уже целая вечность. Гораций стал готовиться ко сну. Но сколько он не силился уснуть, сколько не прикрывал веки своих чёрненьких глазок, сон не приходил. Гораций не знал, что на самом деле прошел всего лишь один час с начала пребывания его в реальности.
Понимая, что уснуть не удастся, Гораций стал думать, чем бы ему заняться. Неожиданно, его посетила мысль о том, что ведь, пребывая в реальности, он совершенно не знает, каков окружающий его ныне мир. Оказавшись за пределами Пространства Гораций не видел ещё ничего, кроме собственного отражения. А ведь где-то рядом должны быть другие люди, его друзья, какая-то иная жизнь…
Гораций решил, что сможет встать. Он надеялся, что мышцы его тела, подобно его глазам, привыкшим к естественному свету, успели адаптироваться к новым условиям среды. Гораций попытался подняться, но не тут то было. Его тело, не приученное двигаться, не отвечало. Гораций остался неподвижен. Он не знал, что тех усилий, которых бы в Пространстве хватило для стремительного прыжка на сотню метров, в реальности не достаточно было даже для перемещения на один миллиметр. Пространство лишало всех своих обитателей необходимости активно двигаться. Оно чутко улавливало даже самые мельчайшие нервные импульсы, посылаемые мозгом в члены тела, и придавая перехваченным сигналам соответствующий масштаб, позволяла виртуальному телу творить настоящие гимнастические чудеса. Современным людям не нужно было напрягаться. Их мышцы давно атрофировались и для того, чтобы поднять своё трехсоткилограммовое тело с кресла, им потребовались бы десятилетия напряженных тренировок. Но Гораций этого не знал и не хотел сдаваться. По всем правилам пройденных им многочисленных игр он знал, что собственное тело можно прокачать. Гораций решил начать с малого. Даже простой поворот головы в сторону мог бы дать информацию об окружающем его ныне мире.