Игра
Шрифт:
— Почему я не должна его освободить, раз он заявляет, что может захватить Фитцмориса?
Ормонд не верил своим ушам.
— Неужели вы полагаете, что ему можно доверять? Королева взглянула на своего кузена.
— Если он доставит мне Фитцмориса, то заслужит наше прощение.
Ормонд вышел из себя.
— Он не сделает этого! Он лжет и скрывает свои истинные намерения. Ведь он союзник паписта! И вы еще ему верите, Бет? Вы позволяете ему обмануть себя его приятными манерами и его мужественностью!
Елизавета побледнела. А вдруг Том прав? Ей не хотелось думать
Ормонд не в силах был остановиться:
— Не забывайте, что он сын Шона О'Нила. Не могу понять, как вы могли не вспомнить об этом, когда узнали, что моя сестра забеременела от Лэма. Не так много лет назад, Бет, ко двору прибыла Мэри Стенли, которую обрюхатил Шон О'Нил! Какая ирония! Сын Мэри поступил с Катариной так же, как его отец с его матерью! Доверять О'Нилу — просто сумасшествие.
— Вы обвиняете О'Нила в насилии, Ормонд? — небрежно спросил Лечестер. — Я говорю это неохотно, но когда я в последний раз видел Катарину, я не заметил в ней особой ненависти к пирату.
Ормонд не успел ответить, потому что Елизавета подскочила к Лечестеру.
— И когда же это было, Роберт? Лечестер удивленно посмотрел на нее.
— Что именно, Бет?
Елизавета не стала повторять вопроса. До нее дошли слухи о странном свидании, состоявшемся неделю назад в королевском саду в Ричмонде. Свидание в полуночный час. Свидетель готов был поклясться, что женщина была Катариной. Шпион не увидел лица мужчины, но сообщил, что он был смуглым, широкоплечим и очень высоким. Елизавета уставилась на Дадли, задаваясь вопросом, изменил ли он ей с Катариной Фитцджеральд. От одной этой мысли ее начало трясти. Разве мало того, что эта потаскушка опутала О'Нила? Неужели недостаточно было отослать ее в изгнание в Корнуэлл?
Лечестер заговорил, словно его и не прерывали:
— Если О'Нил может схватить Фитцмориса, его следует освободить.
Елизавета наморщила лоб.
— Вы запели другую песню, Роберт. Ведь совсем недавно вы советовали мне побыстрее отдать его под суд и повесить.
Лечестер улыбнулся.
— Мы не можем позволить себе продолжение этой ирландской войны. Фитцморис — чересчур способный лидер. Если О'Нил может его свалить, то лучше отпустить его, чем повесить. Никто другой не в состоянии захватить паписта, и вы это знаете, Бет.
Елизавета холодно взглянула на него. Она была уверена, что он что-то устраивает за ее спиной. Дадли изменил свое мнение чересчур быстро и защищал его чересчур упорно. Теперь он выступал за освобождение пирата. Тут не обошлось без этой девицы. Елизавета это чувствовала, как чувствовала и то, что недостаточно удалить ее от двора, чтобы у Лечестера пропала охота овладеть ею. В голове Елизаветы мелькнула мысль, что она могла бы повесить Катарину за измену вместе с ее любовником.
— Выслушайте меня, ваше величество, — вмешался Сесил. Елизавета с облегчением повернулась к нему. — Мы должны перестать надеяться на сэра Джона Перро. Ему не поймать изворотливого паписта. Он не мог придумать ничего лучшего, чем вызвать его на дуэль,
Елизавета посмотрела в спокойные карие глаза Сесила.
— Я уже оставила надежду на сэра Джона, — сказала она. — Как только услышала эту невероятную историю.
Лечестер и Ормонд оба фыркнули, не в силах удержаться.
Елизавета окинула их уничтожающим взглядом.
— Он попросту сошел с ума, — сказала она. — Вызвать Фитцмориса на дуэль, подумать только! Должно быть, сэр Джон совсем свихнулся, если думает, что таким образом можно прекратить войну.
— Да еще в его возрасте и при его комплекции.
— А эта лиса Фитцморис просто не явился, оставив сэра Джона в дураках дважды.
— Трижды, — добавил Лечестер, и оба разразились хохотом.
— Сейчас же прекратите! — выкрикнула Елизавета. — Как жестоко с вашей стороны насмехаться над человеком, который хорошо послужил нам и потерял ум ради нашего дела!
— Это непростая страна, — негромко сказал Сесил, словно извиняя неудачи и очевидное сумасшествие Перро.
— Могу ли я доверять пирату? — спросила Елизавета. Сесил слегка улыбнулся и сказал, обращаясь только к ней:
— Если О'Нил сумеет поймать паписта, это было бы для нас огромной удачей. Конечно, потом мы останемся с совсем другой разлагающейся тушей.
— Что вы имеете в виду? — требовательно спросил Лечестер.
Сесил только мельком взглянул на него.
— Когда не будет Фитцмориса, кто станет править Южной Ирландией и тамошними ирландцами?
— Я, — сказал Ормонд. Сесил посмотрел на него.
— Вы больше англичанин, чем ирландец, и убежденный протестант. Ирландские лорды будут терпеть вас, но они никогда не пойдут за вами.
Ормонд скрежетнул зубами.
— Я знаю, что вы скажете дальше.
— Неужели? — усомнился Сесил.
— Вы с самого начала возражали против того, чтобы Фитцджеральд был изгнан из Ирландии! — крикнул Ормонд. — Но теперь слишком поздно. Он был лишен всего, и теперь он нищий и наполовину сумасшедший. Ирландцам придется признать меня как самого влиятельного из лордов. Другого выбора просто не существует.
— Другой выбор есть всегда, — спокойно возразил Сесил. И Елизавета поняла, что он уже знал, что делать, если она освободит пирата и тот доставит ей Фитцмориса. Она про себя возблагодарила Господа за то, что у нее есть Сесил — человек, которого она знала, еще будучи юной принцессой, и которому доверяла с тех самых пор.
— И какой же у нас есть выбор, Уильям?
— Освободить пирата, — сказал Сесил, — дать ему завершить свою игру. Нужно позволить лисе самой выбирать путь. А мы будем наблюдать, какие последуют ходы, и воспользуемся теми, которые подойдут нам.
— Нельзя доверять сыну Шона О'Нила! — с жаром воскликнул Ормонд.
Сесил улыбнулся.
— Доверять? Не знаю. Но мы можем им управлять. Наступило молчание.
Сесил сказал, обращаясь ко всем сразу:
— Как известно, королевский астролог сказал, что его любовница вынашивает сына. Нет лучшего способа управлять человеком, чем через его единственного сына, единственного наследника.