Игра
Шрифт:
Она здесь. Они чувствовали ее. Ее тепло, ее силу. Так близко. Как давно они не пили крови той, что призвана править Смелендером… как давно не просыпались источники, из которого они вышли.
И от того злились еще больше.
«Это она» - вздохнул тот, кто был самым молодым из духов. – «Я чувствую ее кровь.»
И правда, казалось весь замок вздохнул, вздрогнул, почуяв то же, что и духи. И они принюхались, как гончие почуявшие след.
«Она пролила кровь»
Ринемар слышал их шепот. Понимал, что теперь они знают кто та, что призвана сесть на трон Смелендера. И потому боялся. Боялся, что они сочтут его не нужным,
– Я приведу ее. Дайте время.
«Приведешь»
Это раньше они могли бы и сами обойтись. Теперь же…
«Сам приведешь…»
«И торопись»
Нет, они моли бы ждать еще долго. Ведь больше двухсот лет не поили их кровью королевы. Но терпение не было им ведомо. Особенно, когда она была так близко.
Полная луна скользнула за тучу, и в комнате повис кромешный мрак. Они смотрели на того, кого звали королем. На то, как он корчился и выворачивался, зажимая уши руками. Слушали его приглушенный, сдавленный и полный боли стон. А мог бы черпать их силу. Разделить власть, что принадлежала им уже много тысячелетий. Но он глуп. Слишком сильны в нем человеческие чувства.
«Пора» - сказал кто-то, имя и образ кого стерло время и духи единым организмом выдохнули: «Пора».
И растаяли, как и не было их. Исчезли, оставив по себе темноту и холод, который они приносили с вершин Смелендерских гор.
***
Королева лежала в окружении мягких, шитых золотом подушек. Уже третий день она чувствовала все радости беременности. Голова кружилась и то и дело к горлу подступала тошнота, потому она стонала и то и дело проклинала тот день, когда подпустила к своему телу его величество.
Зря она так. Все же материнство это радость для любой женщины. И многие были бы счастливы, оказаться на ее месте.
Я вздохнула, склоняясь над шитьем. В покоях королевы собрались все ее фрейлины и даже некоторые из свиты королевы матери. Они были гораздо старше и имели опыт счастливых беременностей и родов, потому считали своим долгом, поделиться с будущей матерью всеми премудростями и секретами женщин рожавших. От их трескотни у меня гудела голова, и я с остервенением ковыряла ткань иглой, забившись в дальний угол.
Сельминда же стойко терпела жужжащих, как потревоженный улей, придворных дам. И даже находила в себе силы кивать и поддерживать разговор.
Молодые же леди сидели на диванчике с рукоделием в руках. Но больше прислушивались к разговорам опытных леди, видимо перенимая опыт на будущее.
Король наведывался редко. Ему была неприятна и слабость жены и кислый запах рвоты, который невозможно было выветрить из покоев. А еще то, что его красавица Сельминда за два дня стала похожа на тень. По углам уже шептались, что не за горами тот день, когда король обратит свое внимание на одну из придворных леди и при дворе появиться новая фаворитка. А ставки достигли заоблачных высот. И уже не только челядь билась об заклад, а и приближенные короля. Не даром же, он так мило улыбался одной из фрейлин королевы на пире, на который сама Сельминда явиться не смогла.
Я же посчитала своим долго узнать кто же была та самая леди. И совершенно не удивилось узнав, что это Бенерисса. Оставалось только поаплодировать Тилайне, сразу предсказавшей такой исход дела. порой ее так называемую «чуйку», как она порой вспоминая воровской жаргон, выражалась, можно было сравнить с даром предсказания.
Мне эти разговоры были неприятны. Все же слишком красивой они были парой. Глядя на них, не мудрено было поверить в то, что все же не чужды этому миру светлые чувства. И когда король морщился, входя в покои жены, на сердце становилось тяжело.
На стук в дверь обернулись все, как по мановению руки. Я была рада гостю, кем бы он ни был. Наконец можно будет передохнуть от неумолкающих ни на минуту женщин.
В покои вошел его высочество Ринемар. Высокий, с убранными темными волосами в хвост и ничего не выражающим лицом. Не изменил принц себе и в одежде, отдав сегодня предпочтение темно синему. И вроде все в нем было как обычно, но вот выглядел он уставшим. Смуглая кожа была бледной, а под глазами залегли синяки.
Гул смолк моментально. И все насторожились, будто готовились в любой момент сбежать.
– Дорогая невестка. – поклонился он королеве. – Как твое самочувствие?
Сельминда поднялась на локтях и Мариила де Сато подложила ей подушку под спину. Эта девушка мне нравилась. Милая и тихая, она не старалась выслужиться, как многие из присутствующих, но всегда была верна королеве и не отходила от нее ни на шаг.
– Как видишь, Ринемар. – развела она руками.
– Прискорбно это слышать. Придворные лекари тебя осмотрели?
Сельминда поморщилась, видимо вспоминая визиты лекарей, которые твердили, что поможет королеве только кровопускание, а панацеей от ее недомогания назвали клюквенный сок. Оно, конечно, может и так, клюквенный сок полезен, но вот кровопускание, которое женщине на сносях просто противопоказано, меня смутило. О чем я и сообщила ее величеству. После чего лекари дружной стаей вылетели из королевской почивальни и Сельминда строго настрого запретила впускать к ней этих коновалов.
– Осмотрели. Не пойму, как с такими лекарями у вас еще осталось столько живых и здоровых людей при дворе.
Ринемар засмеялся. Весело, легко, красиво.
Сельминда попыталась сделать то же, но вместо этого закашлялась и ее вырвало в подставленный той же Мариилой таз.
– Прекрасные ощущения. – проворчала она стирая остатки рвоты с лица.
– Сочувствую.
И действительно, толи принц умело подделывал эмоции, толи ему было искренне жаль королеву.
– Бенерисса, подай мне ту отраву, которую прописали эти коновалы. Хотя нет. Лучше ты Мари. Не переношу вида крови.
– Крови? – удивленно вскинул брови Темный принц.
– Да. Она вчера чистила для меня фрукты и располосовала себе пол руки. Не пойму даже как ей это удалось.
Бенерисса спрятала окровавленную повязку на руке за спину.
– Даже так? – взгляд темного принца мгновенно выделил из девушек ту, о которой шла речь, он подошел – Леди Бенерисса, могу ли я взглянуть на вашу рану.
Она робко протянула руку принцу и он взял ее бережно, почти нежно.
В груди непривычно кольнуло. Я и сама не могла понять, почему мне так неприятно то, что он прикасается к ней.