Игра
Шрифт:
– Почему она такая шумная?
– Просто – такой веселый человечек. Посмотри, девочка сирота, у нее никого нет, кроме тети. Она не помнит погибших родителей. Но, какая она веселая. Дарит радость всем окружающим. И имя у нее под стать Лила – значит «игра». Красивая, беленькая. Никогда не видела такой белой кожи у индианок.
Самрат ревновал. Как бабушка может хвалить кого-то кроме него! Как может восхищаться этой пигалицей. Ну, да кожа белая, красивые карие глаза, но все равно – противная лохматая обезьяна. Кричал девчонке обиженно:
– Манки, убегал в свою комнату.
Мать опекала малышку, всегда мечтала иметь
– Манки, убери мою комнату, нечего прохлаждаться здесь.
– Сам уберешь, не маленький, – Лила уставилась ему прямо в глаза, нисколько не смущаясь.
Самрат давно перестал замечать это бесплатное приложение к прислуге. Сейчас присмотрелся. Девчонка – то подросла. Превратилась в молоденькую девушку. Ей, наверное, 12 уже. Точно! Ему через неделю восемнадцать, она на шесть лет моложе. Тоненькая, нескладная какая-то. Волосы заплетены в толстую косу. На бледном лице горят карие глаза. Непримиримо горят. Вызов? Ему вызов! Ха-ха!
– А, что тебе еще здесь делать? Не хочешь убирать – пошла вон, махнул небрежно в сторону двери.
Ждал, вот сейчас попросит прощения, возьмется за тряпку.
Подняла голову, в глазах тоска какая-то и затаенная обида. Все это быстро промелькнуло, может быть даже, показалось ему. Теперь – только ярость, гордость и задранный подбородок. Сняла молча фартук, кинула ему в лицо, пошла к двери.
Как! Как смеет она так вести себя с ним! Догнал в два прыжка, прижал к стене, не давая возможности уйти. Сейчас он ей покажет! Пыталась выскользнуть под рукой, пнула в голень. Самрат согнулся от неожиданности, схватился за ногу. Когда Лила метнулась к двери, он успел поймать ее за косу, дернул к себе. Девушка упала на спину, схватилась рукой за волосы, заплакала. Ей, еще, никогда не было так больно!
Самрат сам, едва сдерживал слезы, подошел прихрамывая. Завтра решающий футбольный матч, а она нанесла ему травму. Захотелось пнуть это завернутое в сари тело, выместить злость, которую не мог контролировать и люто ненавидел, сейчас, эту вздорную девчонку.
Она поднялась и стояла теперь у стены, рыдала в ладони. Поняла, что уйти не удастся. Придется отвечать за свою выходку. Прислуга! Так вести себя с сыном хозяина! Как ее наказать? Ударить или пнуть также по ногам? Занес руку:
– Ну, что, Лила – доигралась? Смотри не переигрывай, не советую связываться со мной.
Самрат думал, что она начнет скулить и просить прощения. Нет. Отняла от лица ладони, закрыла глаза. Гордая. Молча ждала удара. Стало смешно. Пигалица, вся в его власти – пытается что-то строить из себя. Интересно, почему ведет себя так? Хочет привлечь внимание? Никогда не замечал за ней такого. Или сама по себе гордячка? Никому спуску не даст.
От нее пахло жасмином и еще чем-то неуловимо сладким. Ненависть улетучилась. Приблизился настолько, что ощущал жар от ее тела, горячее дыхание на своей шее. Смешная, стоит, ждет удара, шепчет что-то, молитву, наверное. На щеках дорожки от слез и губы зареванные яркие. Потянуло прикоснуться. Неудержимо потянуло. Наклонился и ожег ее соленый рот поцелуем. Обнял, не давая отстраниться. Она открыла глаза – паника. Юное тело трепетало в его руках. Пыталась вырваться, кажется, снова пнула в голень.
Убежала, хлопнув дверью, время шло, а он все стоял, закрыв глаза, сберегая свои ощущения. Он уже целовался с девчонками, было кое-что и посерьезней. И девицы попадались – ни чета этой пигалице. Вполне, созревшие, влекущие, будили в нем мужчину и потребность удовлетворить желание. Но, ни с одной он не чувствовал такую нежность, ни один поцелуй не вызвал в душе такой восторг. Одернул себя, – Спокойно, парень, она же совсем ребенок. Нельзя думать о ней в таком ключе. Стало неловко и стыдно немножко. Перед ней. Был таким грозным и вдруг – поцеловал. Что она подумает! Ну, пусть считает это наказанием!
Она не появилась больше. Ни на следующий день, ни потом. Впрочем, череда событий, почти, вычеркнула из его памяти этот случай – через неделю погибли его родители.
День рождение единственного сына решили отпраздновать на яхте. Отец давно обещал взять его в трехдневное плавание. Мать тоже напросилась, хотя не любила воду и даже плавать не умела. Сказала, что хочет побыть со своими вечно занятыми мужчинами. И то, правда. Отец очень много работал, часто уезжал в командировки – строительный бизнес требовал много времени и внимания. Самрат с утра до вечера пропадал: в школе, на стадионе или кутил с друзьями в ночных клубах. Мать скучала. Говорила частенько:
– Если бы не Лила, зачахла бы совсем, с тоски.
Муж смеялся – понимал – эта девочка заменила жене дочь. Самрат возмущался:
– Мама, как ты можешь общаться с этой обезьянкой!
– Красивая умная девочка. Относись к ней с уважением. И, вообще, Самрат, мы немолодые уже, пообещай мне, что позаботишься о ней. Для девушки главное – удачно выйти замуж.
– Лилу – замуж? Вот насмешила, – отмахивался парень.
Раньше отмахивался. Сейчас при воспоминании о девчонке сердце сладко зашлось.
Океан казался то зеленым, то синим. Вода бурлила за бортом белой пеной. На этот раз, отец не взял никого из команды. Сами управлялись с яхтой. Мать улыбалась:
– Не знала, что вы у меня такие заправские моряки.
К вечеру, мать попросила повернуть назад, беспокойно вглядывалась вдаль. Что-то тревожило ее. Отец пытался успокоить – прогноз хороший. Но мать чувствовала – надвигается что-то грозное. И была права – начиналась буря.
Появились барашки на горизонте, потом поднялись огромные волны. Небо заволокли тучи, хлестал дождь. Отец пытался удержать руль. Не удавалось, яхту бросало будто скорлупку, разворачивало бортом. Самрат смутно помнил ту последнюю глыбу воды, которая поднялась огромной стеной нам ними и крик отца:
– Всем за борт!
Смутно видел, сквозь пелену дождя: как отец с матерью прыгнули в бушующие волны, серую мглу, нависшую над ним, закрывающую небо.
Он хорошо плавал, быстрыми гребками уходил подальше от тонущего судна, боролся с волнами, подныривал под очередную, отдыхал на гребне. Пытался высмотреть в волнах яркий спасательный жилет матери. Не видно ничего. Только белая пена и дождь.
Его подобрали под утро, обессиленного, почти неживого. Рыбацкий катер, также, попал в шторм. Опытная команда умело управляла судном. Выстояли. Буря прекратилась внезапно. Словно и начиналась только для того, чтобы потопить яхту, и приняв очередную жертву, успокоиться.