Играй грязно

Геркулес Мишель

Я прочищаю горло.

— Итак, какая твоя любимая песня из той эпохи?

— Sweet Child O' Mine, — отвечает он без колебаний.

— Это замечательная песня.

— Она заставляет меня думать о тебе.

Я тяжело сглатываю и быстро отвожу взгляд:

— Ноа, пожалуйста, не начинай.

— Извини. Я просто притворюсь, что между нами нет никакой химии.

Я вздыхаю:

— Отлично, так и делай.

Каким-то чудом он ничего не отвечает. Вместо этого он включает радио и настраивается на станцию восьмидесятых. Во время поездки в общежитие он включает

несколько моих любимых песен, но они не помогают мне расслабиться. Я слишком хорошо знаю Ноа и то, как мое тело реагирует на него. Если бы это было только физическое влечение с моей стороны, с этим было бы легче справиться, но я думаю, что это нечто большее, и я в ужасе.

Когда он паркует машину, это застает меня врасплох.

— Приехали, — объявляет он.

— Надо же, а я и не заметила.

— Ты была ужасно тихой во время поездки. Ты расстроилась из-за чего-то, что я сказал?

Я посмотрела на него:

— Нет. В любом случае, спасибо, что подвез.

— Я провожу тебя до двери.

— Тебе не нужно.

— Я настаиваю. Уже темно, и мне будет легче от знания того, что я доставил тебя в целости и сохранности до твоей квартиры.

Я сузила взгляд.

— Как по-рыцарски. Ты не войдешь в дом.

Его глаза расширились:

— Я и не ждал приглашения. Я услышал тебя четко и ясно. Тебе неинтересно. Я не собираюсь продолжать попытки залезть к тебе в трусики. Хотя я думаю, что мы упускаем прекрасную возможность.

Он сдается, и мне следовало бы ему это позволить, но вместо этого я говорю:

— Вот как?

— Я понимаю твои сомнения по поводу отношений с другим хоккеистом. Но дело в том, что, по большому счету, ты уже встречаешься с одним из них. Почему бы не воспользоваться преимуществами? Мы бы отлично провели время.

— О, как и твоим обещанием заставить меня кончить, шепча мне на ухо грязные слова?

Он широко улыбается:

— Это было бы одним из плюсов.

— Я думаю, что ты слишком самоуверен, — я выхожу из машины, пока ситуация не обострилась.

Я такая идиотка. Я должна была просто держать рот на замке, а не подбивать его на это.

— Джиа, подожди, — я продолжаю идти в том же темпе, и он догоняет меня в следующую секунду. — Что, если я докажу тебе, что не шучу? Согласишься на часть с привилегиями?

Мой пульс подскакивает, и проклятые насекомые в моем желудке дико летают. Я заставляю себя сохранять нейтральное выражение лица.

— Что? Ты собираешься заставить меня кончить от грязных разговоров?

— Да, — отвечает он ровным голосом.

Господи мои божечки. Как ему удается — заставить одно простое слово звучать так сексуально? Я не отвечаю сразу, потому что часть меня — возбужденная часть — хочет увидеть, сможет ли он это сделать. Ноа, похоже, догадывается о моем конфликте, поэтому молчит до тех пор, пока мы не оказываемся перед лифтом. Я не должна была позволять ему входить в здание. Теперь я буду заперта с ним в металлической коробке и буду гадать, так ли он искусен в словах.

— Пенни за твои мысли, — говорит он.

Прибывает лифт. Мы заходим

внутрь, и когда дверь закрывается, Ноа вторгается в мое личное пространство, тесня меня в угол.

— Что ты делаешь?

Он приближает свой рот к моему уху.

— Я даю тебе попробовать. Ты ведь любишь, когда я рядом с тобой, правда, солнышко?

Мурашки, которые образуются у меня на руках и на шее, не могут отрицать правды.

— Может быть.

Он усмехается, обдавая горячим воздухом мою чувствительную кожу.

— Не нужно стесняться. Я знаю, что любишь. Держу пари, твои соски уже твердые, как камешки. Представь, как мой язык обводит их, делая еще тверже, перед тем как я втяну их в рот. Ты выгнешь спину и тихонько заскулишь, когда я это сделаю, или я услышу громкий стон?

Я закрываю глаза и представляю, как он делает это со мной. Я почти чувствую, как его язык играет с моим соском, дразня меня до беспамятства. Мое дыхание становится поверхностным, а в основании позвоночника закручиваются нити желания.

— Я бы сказал, что сначала это будет мягко, а потом постепенно звуки, издаваемые твоими грешными губами, станут более громкими и дикими. Ты будешь умолять о большем. И ты хочешь знать, что я собираюсь сделать?

— Да, — шиплю я.

— Я буду медленно исследовать твое тело, проводя языком по твоему животу, пока не доберусь до края твоих трусиков. Ведь они уже промокли насквозь, не так ли?

Черт. Так и есть. От того, чтобы проболтаться, меня спасло пиканье лифта, сообщившего о том, что мы прибыли на мой этаж.

Ноа отступает назад, демонстрируя омерзительную ухмылку:

— Сначала дамы.

ГЛАВА 24

НОА

Я никогда не был так возбужден, как сейчас. Игры в соблазнение с Джиа имеют последствия, которые давят на мои джинсы, и не в самом приятном смысле. Я позволяю ей идти впереди, чтобы я мог поправить штаны. К сожалению, ее квартира находится недалеко от лифта, и мы добираемся туда прежде, чем я успеваю решить проблему.

Есть очевидное решение, но я знаю, когда нужно наступать, а когда отступать. Пришло время для последнего. Я не обращаю внимания на свою эрекцию и внимательно смотрю на нее. Ее щеки раскраснелись, а рука дрожит, когда она отпирает дверь. Но она не встречает моего взгляда, но самое главное, она не делает никаких движений, чтобы войти в свою квартиру.

— Джиа?

— Да?

— Ты собираешься открыть?

Она делает глубокий вдох, прежде чем повернуться ко мне лицом:

— Хочешь зайти?

Да, черт возьми! Эта мысль громко звучит в моей голове, но мне хватает самоконтроля, и я не пробалтываюсь:

— Ты же знаешь, что хочу.

Она тяжело сглатывает, и это слышно:

— Хорошо.

Я планирую прижать ее к стене и впиться в ее губы, как только мы войдем. Но когда мы переступаем порог, я понимаю, что вечер закончится не так, как я рассчитывал. Повсюду разбросаны коробки, и среди них мы находим соседку Джиа, которая бегает в панике.