Играй грязно
Шрифт:
Но сегодня гостиная залита оранжевым светом, исходящим от лампы, стоящей рядом с диваном. Но дверь в спальню Харпер закрыта, а ручку закрывает красный носок.
— Похоже, у Харпер гость, — шепчу я.
Джиа бросает взгляд на кухонный остров, где стоят два бокала с вином и пустая бутылка.
— Да, похоже на то. Но зачем ей надевать носок на ручку двери? Мы же не станем врываться к ней в комнату без стука.
— Не знаю. Может быть, потому что у нее в гостях никогда не бывает парней? — я смотрю на ее закрытую дверь. — Теперь мне
У Джиа звонит телефон, и она хмурится.
— Кто бы мог звонить мне в такое время? — она достает телефон из сумки, и тут ее лицо теряет цвет, а руки начинают трястись.
Не спрашивая, я беру аппарат и вижу, что это анонимный звонок. Ярость, которую я почувствовал, когда узнал о Мартине, и когда Атлас намекнул, что она шлюха, возвращается с новой силой. Я нажимаю на зеленую кнопку и жду. Сначала раздается тяжелое дыхание, а затем роботизированный голос начинает говорить о ней кучу ужасных вещей. Я прерываю его.
— Это ее парень, ублюдок! Лучше прекрати ей звонить, а то я тебя найду и переломаю тебе все кости. Ты меня понял? — мой голос повышается. — Я буду бить по твоей никчемной роже, пока даже твоя мать не сможет тебя узнать.
— Ты думаешь, я боюсь тебя, маленький щенок?
— Если нет, то ты глупее, чем я думал.
— Ты не можешь найти меня, но я знаю, где ты живешь.
— Ну, давай. Нанеси мне визит, ты, кусок дерьма. Если осмелишься.
Звонок заканчивается, но моя ярость еще жива. Дверь в спальню Харпер открывается, и она со своим спутником выходит оттуда с изумленным видом. Мне уже все равно, кто он такой. Я слишком чертовски зол и в то же время беспокоюсь за Джиа. Она смотрит на меня широкими, испуганными глазами, в которых стоят слезы. Черт побери! Я не хотел ее пугать.
— Что случилось? — спрашивает Харпер.
Я притягиваю Джиа к себе, и она прижимается щекой к моей груди, пряча лицо. Я провожу пальцами по ее волосам, пытаясь успокоить ее. Кто-то из нас должен успокоиться.
— Джиа по телефону преследует аноним.
Высокий и татуированный блондин, стоящий рядом с Харпер, кажется, шокирован этой новостью:
— Как давно это происходит?
Она высвобождается из моих объятий и поворачивается к ним лицом.
— Несколько недель.
Блондин на мгновение сжимает челюсть, а затем спрашивает:
— Райдер знает об этом?
Ого. Почему он заговорил о бывшем Джиа?
— Нет, и ты не скажешь ему, Адриан.
Сукин сын. Это Адриан Стил, парень, который работает с Харпер и обманул ее. Я смотрю на нее, но она избегает моего взгляда, опустив глаза в пол.
— Давай, детка. Пойдем спать. Извините, что потревожили вас, ребята.
Я веду Джиа в ее спальню и закрываю дверь. Как робот, она садится на край матраса и прячет лицо в ладонях. Ее трясет. Может быть, мне не стоило отвечать на звонок. Моя стычка с ее преследователем только усугубила ее положение. Чувство вины закрадывается
— Все будет хорошо, детка, я обещаю. Никто не причинит тебе вреда. Мы выясним, кто тебя преследует, и заставим его прекратить.
Она поворачивается ко мне.
— Я должна пойти в полицию. Я не хочу, чтобы ты пострадал или, что еще хуже, оказался в тюрьме из-за меня.
— Я не попаду в тюрьму, солнышко. Не волнуйся. А если ты захочешь сообщить об этих звонках, я буду с тобой.
— Спасибо. Я не знаю, это такая каша, — она издала дрожащий вздох.
— Что я могу сделать, чтобы тебе стало легче?
— Я просто хочу, чтобы ты обнял меня. Ты не против?
— Конечно, солнышко. Все, что тебе нужно.
Мы раздеваемся и ложимся под одеяло, оставшись в одних трусах. Секс — это самое последнее, о чем я думаю, когда я притягиваю ее к себе. Она кладет голову мне на грудь и проводит одной рукой по моему животу.
— Я хочу, чтобы это прекратилось.
— Прекратится, — я делаю паузу, не зная, стоит ли говорить о том, что проносится у меня в голове, или нет.
— Тебе, наверное, интересно, почему Адриан спросил, знает ли Райдер о звонках.
— Экстрасенс. Это приходило мне в голову.
Она проводит ленивые круги по моему прессу, оставляя за собой дорожку мурашек. Я не хочу возбуждаться, но моему члену все равно. Он вышел из себя. Я игнорирую эрекцию, давящую на трусы, и сосредотачиваюсь на ее голосе.
Когда я начала работать в "Воинах", обо мне ходили слухи, и они стали еще хуже, когда я предала гласности свои отношения с Райдером. Каким-то образом он положил конец этим слухам. За все время наших с ним отношений ни один тролль не осмеливался говорить обо мне плохо.
— Интересно, как ему это удалось. Может быть, мне стоит ему позвонить?
Она поднимает лицо и смотрит на меня:
— Тебя это не беспокоит?
— Беспокоит, что он позаботился о тебе, когда тебе нужна была его помощь? Ничуть. И если у него есть возможность выяснить, кто тебя сейчас преследует, можешь не сомневаться, я попрошу его о помощи.
— Это самая романтичная вещь, которую мне когда-либо говорили.
Я смеюсь.
— Правда? Умолять твоего бывшего о помощи — это по-твоему романтично?
— Да. Не многие парни отбросят свою гордость и сделают это. Они скорее попытаются разобраться во всем сами, чтобы доказать, что они лучше.
— Я стану лучшим мужчиной, когда с этим преследователем будет покончено навсегда. Если для этого придется иметь дело с Райдером, то так тому и быть. Я хочу, чтобы ты снова чувствовала себя в безопасности.
— Сейчас я чувствую себя в безопасности с тобой, — она перекатывается на меня, укладывается и трется своей киской о мой ствол. Ее трусики делают трение еще лучше. Сохранять спокойствие становится чертовски трудно.