Играй жестко
Шрифт:
— Нет. Это было ужасно?
— Это было неприятно.
Чувствуя себя уязвимой и незащищенной, я скрестила руки.
— Почему бы тебе не заполнить пробелы за меня?
— После разговора с матерью ты отправилась общаться с гостями одна. Я побеседовал с Райдером.
Мои глаза расширились.
— Ты ведь не ударила его, правда?
— Нет.
Я издала дрожащий вздох.
— О, слава Богу.
— После этого я пошел искать тебя. Это заняло у меня некоторое время. Ты нашла друзей Райдера
— Что ты имеешь в виду?
— Ты подслушала, как твоя мать говорила с кем-то о тебе, и это тебя расстроило. Ты схватила один из их специальных шотов.
— Что ты имеешь ввиду? Какой специальный шот?
— Они пили текилу, смешанную с ксанаксом. Ты выпила одну, и… в общем, ты поняла.
— Я была под кайфом от ксанакса? — кричу я, заставляя Печеньку скулить.
Я чувствую себя слабой и немощной, поэтому, шатаясь, иду к ближайшему стулу и падаю. Печенька прибегает и прыгает мне на ноги, но я не в настроении играть.
— Я увез тебя оттуда как можно быстрее. Никто ничего не видел.
Если бы мама увидела меня под кайфом, она бы уже взорвала мой телефон.
— Спасибо тебе за это, — я опускаю взгляд на колени, не в силах поддерживать с ним зрительный контакт.
— Не за что.
— Но что произошло между нами? Мы…
— Мы не переспали.
Я поднимаю голову.
— Но что-то случилось.
Он проводит пальцами по волосам и отводит взгляд.
— Нам не нужно об этом говорить.
— Я хочу поговорить об этом. Не оставляй меня в неведении. Что я сделала? Не жалей подробностей.
Наши взгляды снова встречаются, и мне кажется, что я не могу дышать. Эти глаза, этот рот… они возбуждают меня, и я не знаю почему. Это похоже на воспоминание, которое пытается всплыть.
Тяжело вздохнув, он говорит:
— Если ты настаиваешь. Начнем с того, что, когда мы вышли из лифта, ты побежала по коридору и кричала, что я сейчас буду тебя драть.
Я вздрогнула. Черт. Это плохо. Как я буду смотреть в глаза своим соседям?
— Оказавшись здесь, ты разделась и попыталась исполнить свое желание.
Я загибаю пальцы вокруг ткани своей толстовки. Мне становится все хуже.
— Но ты не поддался моим чарам.
Уголки его губ дергаются вверх.
— Поверь мне, было трудно устоять. Ты была очень настойчива. Вот пример, — он оттягивает воротник рубашки и показывает еще один засос. — Я начинаю думать, что ты не ведьма, а вампир. Что это ты так вцепилась в мою шею?
— Уф! — я закрываю лицо руками. — Это так унизительно.
— Все в порядке, Вествуд. Я никому не скажу.
Я поднимаю глаза.
— Ты думаешь, я беспокоюсь о том, что ты проболтаешься?
— А ты не беспокоишься?
— Нет. У тебя много недостатков,
Он прищуривает бровь.
— Откуда ты это знаешь?
— Джиа рассказала мне давным-давно.
Я вижу, что его забавляет эта деталь. Теперь он улыбается, его глаза искрятся весельем.
— Значит, ты спрашивала обо мне.
— Конечно, нет. Зачем мне спрашивать о тебе?
Он по-мальчишески пожимает плечами.
— Потому что ты тайно влюблена в меня?
Я фыркнула.
— Ты бредишь. Думаю, тебе пора домой.
— Отлично, — он встает и разминает руки. Его рубашка поднимается, показывая намек на пресс. Я на несколько секунд задерживаю взгляд на этом участке упругих мышц. — Не волнуйся, Вествуд. В следующий раз я позволю тебе вылизать мой живот.
Я поворачиваю свое лицо к нему.
— Что?
Улыбаясь, он говорит:
— Вчера вечером ты умоляла полизать мой пресс, — он щелкает пальцами. — О, черт, ты не помнишь.
— Не помню. Ты врешь! — я встаю слишком быстро, и головокружение настигает меня ни с того ни с сего.
Я хлопаю руками, пытаясь восстановить равновесие, но не могу удержать ничего, кроме воздуха. Вдруг Алекс оказывается рядом и ловит меня, прежде чем я падаю на лицо.
— Ты в порядке? Может быть, мне стоит принести тебе что-нибудь, прежде чем я уйду?
Тепло распространяется по моему телу, как лесной пожар. Проклятье. Мне слишком нравится быть прижатой к его телу. Теперь я полностью верю, что умоляла его лизнуть. С усилием я отстраняюсь, не сводя глаз с его груди.
— Я в порядке. Я выгуляю Печеньку, а потом вернусь в постель.
— Может, я погуляю с ним, а ты что-нибудь съешь?
Не в силах сопротивляться, я поднимаю глаза.
— Разве тебе не нужно куда-то идти?
— Только позже, — его голос переходит на хриплый тон, а глаза фиксируются на моем рте.
— Хорошо.
Он делает шаг назад, но продолжает держать руки на моих плечах.
— Ты можешь стоять самостоятельно?
— Я в порядке. Я не упаду.
— Ну, если будешь падать, постарайся приземлиться на ковер, а не на угол журнального столика.
— Поняла.
Он хихикает.
— Сначала мне нужно сходить в туалет.
— Конечно.
Я не двигаюсь и не моргаю, глядя, как он идет по коридору. Только когда он исчезает в ванной и закрывает дверь, я выхожу из оцепенения.
Боже мой, мать твою. Что со мной происходит? Почему я так реагирую на Алекса? В моем мозгу словно замкнуло провод, и я больше не могу мыслить здраво. Ничто не имеет смысла.
Я слышу, как смывается унитаз, и это мой сигнал двигаться, чтобы он не увидел, что я все это время стояла неподвижно, как проклятая статуя.