Игрун. Дилогия
Шрифт:
— Привет, — я тоже мог быть вежливым.
Полшага вперед и лезвие идущее из-за спины по косой снизу вверх стерло улыбку с его лица.
— …, - с разрубленным горлом продолжить вежливый разговор лучник не смог.
Я осел рядом с ним на брусчатку. Откуда-то сбоку грохотали звуки бегущих к нам стражников, мое тело завалилось набок, боли уже не было, пришел холод.
Холод приходил ко мне почти всегда. Что чувствовали и видели другие игроки, погибая в игре, я не знал. Поговаривали, что в этот момент каждый видит что-то свое, программа вытаскивала из головы игрока его собственные ассоциации со смертью.
Сегодня я немного задержался, мне некуда было спешить. Я любовался открывшимся пейзажем ледяной пустыни и сполохами северного сияния на иссиня черном небе.
— Красиво, — клубы пара в морозном воздухе быстро развеялись, едва успев вырваться из моего рта.
— Тебе нравится? — грудной женский голос раздался из-за спины чуть правее.
— Да, — поворачиваться дураков не было, — очень красиво.
— Боишься? — мертвящий холод стал проникать в меня, сковывая тело.
— И да и нет, — бравада и гонор были не уместны, мои мысли не были тайной для заговорившей со мной.
— Объясни, — скорость с которой я превращался в лед уменьшилась, даруя мгновения успеть высказать несколько слов.
— Жизнь и Смерть, две половинки одного целого, — я говорил то, во что верил, — боятся и не любить, любить и не боятся, в этом нет смысла. Я не прячусь от судьбы, мои глаза открыты.
— Повернись! — осушатся приказа было невозможно.
Я рванулся, разламываясь на тысячи кусков льда, распадаясь на миллионы частей, что-то успел заметить. Но запомнить увиденное было уже нечем. Сожаление заполнило меня и отпустило, кругом была тьма.
— До встречи… — я не был уверен что действительно это слышал.
В полной темноте было хорошо, покойно.
Ни тепло ни холодно, здесь не было желаний, и не было обязательств. Я просто был. Отголоски суеты последних дней сглаживались, становясь неактуальными. Все принимало умиротворяющий тон.
Сколько это длилось я не знаю, ощущения времени также не было. Но ни что не может длиться вечность.
Окружающая меня тьма начала светлеть, кое-где цвет замирал, не достигнув белого, вычерчивая оттенками серого какое-то помещение. Чертеж, замерев на мгновение, расцвел калейдоскопом красок, пройдя путь от едва угадываемых полутонов до ярких спектров весенней радуги.
— Боги милостивы к тебе, — эти слова я часто слышал, появляясь после смерти на точках возрождения.
— Мы чтим чистое небо, — я не стал отклоняться от канона, уважать чужие традиции еще с детства привил мне мой дед, за что я до сих пор был ему благодарен.
— Да прибудет с тобой их длань, — раньше после этих слов я получал приличную прибавку к своим статам на два часа. После того как в моих характеристиках появилась запись о четвертой расе Темных Лурин, подарки пролетали мимо.
Я вышел из часовни. На городской площади наблюдалось чуть больше игроков и НПС чем обычно. Многие спешили по своим делам, не обращая ни на что внимания. Чтобы дойти до магистрата, надо было пройти через площадь. На виселице, пустовавшей последние дни, кто-то висел. Подойдя ближе, я чуть не споткнулся. Тело убитого мной лучника должно было исчезнуть через четверть часа, ничего не оставив после себя. Висевшее в петле тело было несогласно со мной, оставаясь в текущей реальности. Распоротое горло зияло страшной раной, растянутое в разные стороны пеньковой удавкой и весом мертвой плоти. Потеки крови засохли бурыми пятнами, перекрасив некогда зеленый доспех.
— Долго провисит? — спросил я у городского стражника поставленного на стражу эшафота.
— Еще шесть дней и ни минутой меньше! — гордо ответил он, — Повезло разбойнику, в столице тридцать суток за такие дела дают.
«— Если это не игровой бан аккаунта, то я не знаю что думать», — разрабы вирт-мира ЭКЗО опять меня удивили.
— Я его у магистрата жду, а он на трупы любуется! — знакомый голосок приближался, неся вслед за собой свою владелицу.
— Ты вообще обо мне хоть помнишь? Сколько можно меня игнорить! — уткнувшись в торс, она спрятала лицо на моей на груди.
Я обнял Милу и поцеловал в макушку.
— Кхм, — кашлянул стражник, — вы это, идите в сад что ли, не место здесь чувства разводить.
— О, а я его знаю, — оставаясь в моих объятьях девушка повернула голову, разглядывая болтающийся труп.
— Я тоже, — разняв руки я взял ее ладонь в свою и мы пошли к зданию магистрата.
— Герой, наш герой! — в напудренном парике, ярком камзоле и необъятный в поясе, барон выкатился из-за стола, едва мы зашли в приемную.
— Троекратно! — радушный НПС пресек мою попытку отклонится после первого слюнявого поцелуя.
— Хм, — царапнув по моему нагруднику ногтем после лобызания и стрельнув глазами, он откатился назад и занял положенное ему место.
«— Надо было доспехи снять, — сообразил я заметив его внимание, — похоже, что спалился, доспех я с трупа стражника снял, хоть и не этого города, но кто их знает..»
— Меня зовут Фалантий! Я попросил проводить вас ко мне, как только вы объявитесь за наградой! — посмотрев на нас он уточнил, — Вы ведь за наградой пришли?
— Да, хотелось бы получить! — влезла в разговор Мила.
— Девушка, а ты извиняюсь кто? — осадил ее чинуша.
— Она мой боевой товарищ, без нее смерть Орка и поимка повешенного лучника из банды была бы невозможна! — вступился я за жрицу.
Девушка благодарственно сжала мне ладонь.
— Позвольте-позвольте, — зашуршал бумажками Фалантий, — при чем здесь вы и повешенный лучник? Насколько мне доложили, начальник городской стражи собственным мечом проткнул его горло!
— Так и было, — ссорится с силовыми структурами этого захолустья не входило в мои планы, — Наша помощь заключалась в том, что мы заманили лучника в ваш город и указали на него доблестным защитникам правопорядка!
— Ага! — судя по хитрой роже барона, он понял как все было на самом деле, — То-то я удивился что его опознали, не имея ни одной приметы.
— Да, это мы! — Мила млела от развернувшегося спектакля на ее глазах.
— Награду за это дать не могу, — развел он руками, — все что было положено уже роздано.
— Хорошее отношение жителей вашего города уже достойная награда, — хотя бы репутацию надо было получить.
— Вы совершенно правы! — Фалантий сиял как начищенный парадный доспех гвардейца, — О вас уже знает весь город!