Игрушка для негодяя

Замираю с ложкой ванильного мороженого в полумраке гостиной, когда входит Родион в распахнутом халате на голое тело. Скользнув взглядом по мускулистой груди и кубикам пресса, судорожно сглатываю. Без трусов. И то, на что я сейчас, не мигая, смотрю, пугает меня до икоты. Я ведь не девственница, а шокирована до глубины души.

— Я тебе помешал? — небрежно спрашивает Родион.

Большой. Толстый. Темные завитки лобковых волос подчеркивают внушительные размеры, и полосой бегут к аккуратному пупку. Родиону бы в фильмах для

— Мои глаза выше, Яна, — он шагает к комоду, на котором стоит батарея из бутылок с элитным алкоголем.

Когда он разворачивается ко мне спиной, я выдыхаю, и с недовольством смотрю на липкие кляксы растаявшего мороженого на груди. Отставляю пластиковое ведерко на стол, облизываю ложку и застываю с ней во рту. Родион смотрит на меня, покачивая бокал с виски в одной руке.

За несколько секунд, которые потратил мой пленитель на то, чтобы откупорить бутылку и плеснуть крепкого алкоголя, его член налился кровью и восстал. Завораживающее зрелище. Темная головка, вздутые венки и аккуратные яички будят во мне неконтролируемую дрожь. Мне жарко и тяжело дышать. Я хочу отвернуться, закрыть глаза, а не могу. Что-то темное вскипает во мне.

— Предпримешь еще одну попытку сбежать, Яна, — голос Родиона густой, хриплый и обволакивающий, — я тебя запру.

Делает ко мне шаг. Член с угрозой покачивается, и в голове перемыкает. Швыряю в Родиона ложку, от которой он устало уворачивается, и с криком подскакиваю на ноги. Нет сейчас во мне благоразумия, лишь инстинкты, которые толкают на очередную глупость.

Я не останусь в этом доме и не буду терпеть урода, который решил, что ему все дозволено. Выбегаю со стуком высоких каблуков из гостиной в холл, и сильная рука хватает меня за волосы и дергает назад. В следующий раз надо скинуть туфли, чтобы увеличить шансы на удачный побег.

— Стерва ты упрямая, — Родион клокочет от злобы, заламывает руки за спину.

Ни единого шанса вырваться. Прерывистое горячее дыхание обжигает шею, и запястья стягивает бархатный пояс от халата.

— Пусти! Мудак! Урод!

Ужас, злоба и возбуждение смешивается во взрывной коктейль эмоций, что рвет меня истерикой и воплями. Родион с утробным рыком впечатывает меня спиной в стену, резко крутанув к себе лицом. Фиксирует подбородок в стальных пальцах и заглядывает глаза:

— Я непонятно изъяснился, Яночка?

А Яночка по жизни очень непонятливая и глупая. Предпринимаю попытку пнуть Родиона по яйцам коленом, но он из тех мужчин, которых не застанешь врасплох. Я только дергаюсь, как он сжимает до боли левый сосок. Тело пронзает раскаленный прут, и я захлебываюсь, беспомощно раскрыв рот и вскинув голову к высокому потолку.

— Повтори, что я тебе сказал несколько минут назад? — теребит сосок, и у меня ощущение, что он его сейчас раздавит или оторвет. — Отвечай!

Его голос гулким эхом проносится по пустому темному холлу, и я всхлипываю, утопая в отчаянии. Мне не сбежать и никто не придет на помощь.

— Предприму… — судорожно шепчу, вздрагивая умирающим мотыльком в руках изверга, — еще одну попытку… запрешь…

— А теперь вопрос, Яночка, — ласково шепчет в лицо, отпускает сосок и накрывает горящую грудь теплой ладонью, — тебя закрыть в подвал или в мою спальню?

Неожиданный вопрос с гнусной подоплекой меня на секунду оглушает. В его доме, что ли, других мест нет, кроме подвала и его спальни?

— В подвал…

Однако ответ вышел неуверенным из-за дрожи и сиплой хрипотцы в голосе. Цепенею под горящим взором черных глаз не в силах пошевелиться. Руки за спиной затекают, немеют. Запах терпкого виски пьянит голову, а близость мужского тела путает мысли.

Требовательная ладонь скользит по груди, талии и бедру, а затем ныряет под юбку. И тут я вскидываюсь, но пальцы Родиона уже в трусиках и жестоко сдавливают клитор, вынуждая застыть и не сопротивляться.

— Мокрая, — констатирует Родион, приблизив ко мне свое лицо, и пробегает пальцами по ноющим припухлым складкам, — ручьем течет.

Под мой приглушенный и стыдливый стон отворяется входная дверь, и в холл вваливается один из цепных псов Родиона. Плечистый, мрачный и со сломанным носом. Широкая и квадратная морда не выражает абсолютно никаких эмоций, а ведь его полуголый босс шарится пальцами у меня в трусиках.

— Мы его нашли.

— И где он? — Родион убирает руку из-под юбки и разворачивается к нему.

— Везут.

Ни жива ни мертва. И имени не надо называть, чтобы я поняла, кого отыскали люди Родиона. Надеюсь, живой и целый.

— Очень любопытно, что скажет твой муженек, — Родион запахивает халат и не находит пояса, которым стянуты мои запястья.

Я вновь стою к нему спиной. Он с нескрываемым раздражением развязывает руки:

— Приведи себя в порядок, Яна. Мужа важно встречать при полном параде.

Печально опускаю взгляд на сладкие пятна, что украшаю мою грудь.

— Ты меня услышала? — сердито шипит в затылок

Не вижу его лица, но знаю, что оно его искажено гримасой злости. Он недоволен, что нам помешали. И думать не хочу, чем бы окончились грубые ласки, на которые предательски отозвалось мое тело.

— Да, — тихо и пристыженно отвечаю я. — Услышала.

Я вышла замуж по большой и наивной любви. Сережа был моим одногруппником, который на втором курсе решился позвать меня на свидание. И я согласилась. С того вечера в тесном и дешевом кафе на Таганке все и закрутилось.

Сережа очаровал. Он, как и я, из простой семьи, однако он удивил далекоидущими планами и амбициями, которые меня и подкупили. У него была расписана вся жизнь чуть ли не по месяцам. После выпуска мы женимся, рожаем первого ребенка через год, за который копим на ипотеку, открываем бизнес с сетью из точками быстрого питания…

В общем, Сережа был хорошо подвешен на язык. Если бы он вознамерился улететь на Марс после окончания университета, то он бы нашел слова, которые бы меня убедили, что это реально. Я бы поверила и в то, что он может стать президентом, настолько он талантлив в пустых обещаниях.