Игрушка дьявола
Шрифт:
– Эх, пингвинка.
– Ну блин, Дима, зачем волосы то?
Ей очень не нравилось, когда трогают голову, но ему это разрешалось. У нее не было папы, он погиб на войне, в горячей точке… Шрапнель поразила его тело, оставляя лишь алые реки крови и секундную боль. Ей очень хотелось, чтобы о ней кто-то заботился, скучал, волновался, как папа. На эту роль она без сомнений выбрала Диму, только ему была интересна и не безразлична ее темно серая жизнь, только он всегда был рядом, и не важно, хорошо было или плохо.
– Да лан, тебе все равно ее делать, не успокоишься
– Ладно, пойду я, вечером жду.
– Хорошо, аккуратнее только.
Он улыбнулся, заглянул ей в глаза и обнял напоследок.
Захлопнулась дверь, подкурив, начал быстро спускаться по лестнице, снова глазами подмечая человеческое свинство.
Дождь то утихал, то осыпался бешенным напором, из-за этого лужи становились все больше и грязнее, превращаясь в огромную реку. Выйдя из подъезда, он остановился на пару секунд, оглядывая все, что вокруг. Неожиданно, сзади его хлопнули по плечу, грубым голосом донеслось:
– Сигаретки не будет, малой?
Дима повернулся, стоял парень, лет двадцати с татуировкой на лбу, довольно худой, с желтоватым от алкоголя лицом и дебильной прической, как у петуха. Он посмотрел на него ехидным взглядом, выбросил бычок, который продолжил дымиться на маленьком куске суши, убрал руки в карманы и сказал:
– Последняя, дядь. – ответ прилетел очень дерзкий
– Мм, понятно. А че в кармане пачка торчит?
– Ты за собой следи, родной. – Дима отвечал спокойно, но уверенно. Видя, что ситуация накаляется, достал руки из карманов, скрестив на груди.
– Ты че, шкет, проблем захотел?
– У кого они еще будут.
Дима не стал ждать, резкий и четкий удар ногой по колену повалил грубого собеседника, а сильный, прямой в челюсть, заставил его навсегда понять, что курить не только вредно, но и больно. Достав из пачки сигарету, он бросил ее парню, который стонал от боли и пытался встать.
– Хорошего дня. – Он сказал это очень по-издевательски, что считал правильным, дядя сам нарвался.
Отряхнув ветровку, он направился дальше, в темный жизненный путь, на котором будет еще не мало приключений, боли и разочарований…
Глава 2 -дорога в грядущее-
Прозвучал звонок в дверь, Дима встал с кровати, убирая скомканные вещи в шкаф, заставляя грязную кружку подальше, пошел открывать.
Пришла Аля, черная ветровка, джинсы темно синего оттенка и красно белые кроссы, отлично сочетались с ее макияжем.
– Привет, -С улыбкой сказала девочка.
– Привет, проходи, раздевайся.
– Он закрыл дверь, повесил ее верхнюю одежду и дал большие тапочки.
– Мамы нет, она будет поздно, хочешь что-нибудь?
– Есть выпить?
– Чувствуя, что разговор будет не веселый, чай или другую бурду на воде вообще не хотелось.
– Только пиво.
– Давай.
Они прошли в комнату, Дима поставил холодные бутылки на стол, отодвинув клавиатуру. Очистил пепельницу, закрывая окно, начинался ливень. Девочка скромно присела на край кровати, она впервые была у него в гостях. Небольшая, уютная комната, большой подоконник, затертый по краям, едкий запах дыма вперемешку с дождем, куча проводов и других не известных ей девайсов красовались рядом с монитором. Наваленные в угол книги, гитара за небольшим телевизором и шкаф, с трещиной посередине.
– Ты играешь?
– Она направила взгляд на музыкальный инструмент, нежно кофейного цвета.
– Редко, если хочешь, потом спою.
– Очень хочу, никогда вживую не слышала.
Дима сел на подоконник, скрестил ноги, подкурив, медленно выдыхая дым, наблюдал, как он поднимается наверх. На улице лил дождь, ничего не было видно, кроме желтого света фонаря и проезжавших по двору машин. Он сбросил пепел, медленно перевел взгляд на подругу, вновь поглощая порцию дыма, спросил:
– За что все это, Аль? Почему мир так жесток? Почему так больно?
– Безжизненный и убитый голос, наполненный разочарованием, в миг скрыл робкую улыбку девочки, погрузив ее в мысли и разбитые мечты… Гробовая тишина воцарилась в комнате, даже барабанящий по стеклу дождь добавлял грустной атмосферы этому вечеру.
Девочка хотела ответить ему, помочь, но никакие слова утешения не приходили в голову. Она взяла холодные бутылки и протянула ему, хотелось пить. Дима взял одну тару, зажав сигарету зубами, упер ребристый край крышки об угол подоконника и сильно ударил ладонью. Жестяночка упала на пол со звенящим звуком и укатилась за батарею. Протянув ей пиво, проделал со вторым тоже самое. Оба, отпив пару глотков, почувствовали приятный, хмельный вкус, вперемешку с каким-то цитрусом, напиток медленно разливался по организму, оставляя холодок во рту. Аля крепко обняла друга, секунду помолчав, сказала:
– Все будет хорошо…
– Не будет!
– Дима ответил резко, но спокойно и тихо. Он никак не отреагировал на ее объятия, лишь затянул в себя дым и поставил рядом бутылку.
– Я уже ни во что не верю, особенно в любовь и желание быть вместе. Это все пустые слова, а говорят их для удовлетворения собственных потребностей.
– Он сказал это, умирая внутри. Взялся руками за волосы, затушив об руку очередной бычок, тяжело вздохнул и решил, что она должна услышать хотя бы один его стих, ведь сам он не знал, что будет завтра и на сколько ему станет хуже. Выждав полную тишину и мрак, отпил еще немного и тихо, с выражением, медленно начал:
– Просто убейте меня,
контрольным…
я не хочу думать,
я поглощён…
болью.
Искренне читают стихи лишь те, кто сами ощущали, о чем пишут. Дима рассказал это так круто, но с такой внутренней болью, что Але захотелось плакать… Она вслушивалась в каждое слово, в каждую букву, все больше понимая, что любовь и искреннюю улыбку в друге разбудит лишь чудо.
Она положила голову ему на плечо, сделав пару глотков, тихо сказала:
– Очень красиво… Но не надо так загоняться, ведь есть и хорошее в жизни, светлые моменты.