Игрушка императора
Шрифт:
И тут до меня дошло:
— Вы!.. Только что… используя магию…
— И двадцать три тысячи доблестных оитлонских рабочих… — поддел кесарь.
Мог бы и раньше сказать, я бы тогда эту ночь спала спокойно, а не думала о несчастных убиенных отилонцах!
— Три, два, один… — почему-то меланхолично отсчитал император.
А вот я… мои мысли стремительно понеслись вперед и…
— Мой император, — я замерла, потом подумала и схватила его ладонь обеими руками, чтобы не убежал, — а давайте вы посмотрите еще и проект перестройки Праера и…
— Моя императрица, — насмешливый
С этими словами, мягко высвободив свою руку, кесарь исчез в портале.
А я чуть не попинала ближайший кустик от досады. И злости, на себя в первую очередь! И на супруга тоже. Потому как мог сказать, что никаких рабочих не было, а наличествовала только магия! И желание у меня такое появилось — попинать кесаря. И даже не за то, что скрыл, а за явный отказ поучаствовать в перестройке Праера. Между прочим, это его столица, мог бы и затратить пару мгновений личного времени на дело, а не на… постельные развлечения! А потом я вспомнила, что мне есть кого попинать как в физическом, так и в моральном плане.
Спустя час я уже нашла информацию о тех семи тысячах строителей, которые якобы пропали. И о других фактах казнокрадства, и даже о покупке недвижимости вместо ее постройки.
— На дыбу, — ласково сообщила я градоправителю Нейтхе и трем его подельникам, стоящим передо мной с повинными головами.
— Ваше высочество… — простонал несчастный бедный чиновник.
И не удивительно, что бедный! Конфискация всего движимого и недвижимого имущества в пользу короны — вот приговор, коего ни единому казнокраду в Оитлоне не избежать. А этот ко всему прочему еще и подвергнется публичной казни — за наглую ложь собственной правительнице!
— На дыбу, — зевая, повторила я, — три часика повесите при всем честном народе — и в тюрьму.
Зевнула снова, стараясь не вспоминать бессонную ночь.
— Ваше высочество, — заныл градоправитель.
— В тюрьму, и без разговоров… — я опять зевнула.
И пока прикрывала рот рукой в процессе зевания, как-то не обратила внимания на то, то все присутствующие разом поклонились.
— В кроватку, — прозвучал ласковый голос кесаря, от которого спать вмиг расхотелось. — И без разговоров.
Я даже ответить не успела, как меня подняли на руки и унесли в портал. Попыталась вежливо отказаться, но в итоге снова широко зевнула. И кажется, я уснула прежде, чем кесарь положил меня на постель, причем, похоже, на свою.
Утром я проснулась в спальне кесаря. Одна. Как выходила из нее под пристальными взглядами стражников, история особая. А после быстро переоделась — и к шенге. Ибо теперь у меня была не просто надежда, теперь у меня была твердая уверенность в том, что от кесаря я в ближайшее время избавлюсь.
С таким упоением я еще никогда не выполняла свои государственные обязанности. Поднимаясь утром, я переносилась к шенге, но, даже изучая мудрость леса и познавая силу земли, мысленно была в делах Прайды. Потому что я фактически строила государство для нас… нас с Динаром. Упоительное чувство! Наверное, нечто подобное испытывает молодая жена,
И я фактически летала от счастья. Прав шенге — любовь дарит крылья. На этих крыльях и парила из одного конца Прайды в другой. Эти крылья помогали без устали разбирать прошения и жалобы, с этими крыльями за спиной я выдвигала требования подвластным государствам. И несомненно, именно ощущение безграничного счастья позволяло мне переносить общество супруга, у которого словно с каждым днем портилось настроение.
Доходило до абсурда.
…Внеочередное заседание Альянса Прайды. Я собрала всех представителей правящих родов, в основном сами правители и прибыли. Предстояло решить несколько важных вопросов, и в числе первых ограничение армий в подвластных государствах. Заседание проходило в соответствии с протоколом, мне как инициатору реформы первой было дано слово, и я стояла на белом мраморном круге, оглядывая высокие ложи с недовольными главами подведомственных государств и «радовала» присутствующих:
— Мы настаиваем на ограничении численности войск в пределах пятнадцати тысяч пехотинцев, семи тысяч кавалеристов, двух тысяч арбалетчиков для каждого государства, — уверенно произнесла я. — И прежде чем вы выскажете претензии на данный счет, позвольте обрисовать преимущества и выгоды данного решение. Первое — это позволит снизить расходы на оборону. Второе — это решит проблему вооружения. Третье — решит проблему военного превосходства, тем самым пресечет междоусобные войны.
— А как же сохранность наших границ? — принц Ролан, правитель Хорнии, одного из сильнейших королевств в Альянсе, не скрывал своего скептического отношения к моему предложению.
— Мы увеличим войско Прайды, — сообщила я, — и двенадцать гарнизонов будут размещены по реке Аттора для защиты ваших южных границ от набегов кочевников.
— Но содержание данных гарнизонов будет в ведении Хорнии? — принц едва сдерживал ярость.
— Естественно. — По-моему, вполне приемлемые условия.
— Я против, — заявил айсир.
— Вопрос будет вынесен на голосование, — елейным тоном поведала я.
Сильных государств в Прайде всего девять, остальные поддержат мое решение, и это понимали все присутствующие.
Зато правители Хорнии, Дайгады, Атроха, Илты, Надера прекрасно осознавали, против кого направлена данная реформа, но проявить несогласие решился лишь правитель Хорнии.
Поднявшись, принц Ролан окинул меня презрительным взглядом и ледяным тоном произнес:
— Айсира Катриона…
Больше он ничего сказать не успел. Ослепительно-белое пламя вмиг охватило айсира Ролана. Он заорал, попытался сбить неестественного вида огонь, сорвал плащ, захрипел и упал. В тот же миг пламя исчезло. Пораженные до глубины души, находясь в каком-то жутком оцепенении, мы потрясенно взирали на еще дымящегося и подвывающего от боли правителя Хорнии.