Игрушка императора
Шрифт:
— Зато горят хорошо, — заметил Цвет.
— Кат, мне нужно, чтобы ты сейчас наполнила два кристалла, — перешел к главному Динар.
Смотрю на рыжего и понимаю, что он слишком долго общался с нами, представителями рода Астаримана, вот и готовит запасной план — так, на всякий случай.
Возвращалась я в охт в превосходном настроении. Жизнь, по сути, оказалась прекрасна. Проблема с кесарем вот-вот будет решена, проблему с подвластными государствами решил сам кесарь, а проблемы с экономикой Прайды я уж как-нибудь
А еще вокруг чудесная погода, конец лета как-никак, деревья ярко-зеленые, трава чуть подвяла, но это картины не портит, и цветы кругом, и впереди слышны голоса орков, хохот маленьких орчат и царит аромат жареного мяса, значит, готовится вечерняя трапеза. Вскинув голову, поняла, что уже закат. Да, долго же мы провозились с кристаллами, зато результат превзошел ожидания. И жизнь снова прекрасна!
Напевая что-то веселое и пританцовывая на ходу, я шла к любимому шенге, думая о том, как было бы здорово рвануть с орчатами на речку и искупаться. Вода сейчас теплая, не то что на рассвете.
— Утыррка! — радостный визг орчат, и дикий табун срывается ко мне.
— Танцуем! — предложила я.
Толпа веселых орчат, ну и я вместе с ними, исполняя подобие пляски воинов вкупе с танцем оркских невест, вторглись на территорию охта. Я танцевала, подпрыгивала и притоптывала вместе со всеми, а взрослые орки наблюдали за нами с добрыми улыбками.
— Там-пап-пам, там и там и пам-пам, — припевала я, ничуть не смущаясь собственного проявления радости.
Мы плясали и на дороге, и вокруг тиопи, продвигаясь к костру. А потом Иргити схватила меня за руки, и мы закружились, и вокруг нас закружились все маленькие орчанки, а орчата притоптывали и хлопали. А потом Шронг сказал:
— Пошли ставить ловушка на земляной гоблин!
Громкий крик ликования, но едва мы приготовились взять с места в карьер, как послышался голос шенге:
— Утыррка.
— Завтра, — согласилась я и, продолжая пританцовывать, направилась к любимому папочке.
Я танцевала, кружилась, раскинув руки, и в результате просто побежала к шенге… Чтобы замереть в десяти шагах от него.
Потому что рядом с шенге сидел кесарь!
Танцевать расхотелось вмиг. И чувство ликующего счастья тоже растворилось в одно мгновение… Я ощутила тревогу, страх, появилось предчувствие чего-то плохого и неизбежного… Не думать, не думать, не думать…
— Поздно, — меланхолично заметил мой супруг.
С ужасом пытаюсь вспомнить, о чем успела надумать после появления. Вроде ни о чем важном.
— Даже так?
— Именно, — мило улыбаюсь супругу и топаю в мохнатые объятия папочки.
Шенге успел и волосы мои взлохматить, и пожурить за то, что ходила с орчатами за пределы охта, и сказать, что соскучился, и спросить, не голодная ли я.
— Очень голодная, — подтвердила папочкино предположение. — А еще… шенге, Утыррка принимать решение, назначать время.
Папа вдруг стал суровым. Нахмурился и сказал:
— Нет!
Я спорить не стала, вот потом наедине и обговорим.
— Утыррка приходить на рассвете
Кивнула, обняла папочку покрепче и пересела на бревно, которое тут специально для меня лежало. Оркам посадочные места не нужны, кесарь, как выяснилось, тоже вполне умел сидеть скрестив ноги и без трона обходиться.
А потом был пир. Ну, точнее, ужин, но у орков это всегда пир со вкуснейшим угощением, мудрыми историями, танцами орчат вокруг костра и песнями, повествующими о добре, доблести и справедливости. Такой удивительно уютный вечер, и мне совсем не хотелось думать о кесаре, что сидел по правую руку от шенге. Зато я часто смотрела на огонь, в какой-то наивной надежде увидеть в нем… Неважно кого! И, подскочив с места, я отправилась с орчанками кружить вокруг костра, под красивую песню, что исполняли Рхарге и Нграо.
Потом орчанки потащили малышей мыться и спать, а кесарь поднялся, демонстрируя, что ему пора. Да кто ж против, счастливой дороги.
— Нежная моя, — было сказано ледяным тоном, и я мгновенно подошла к супругу.
А душа рвалась еще потанцевать, а сердце так хотело петь, а мысли все никак не желали возвращаться к суровой действительности… Но увы!
— Утыррка приходить утром, — сказала я, обнимая на прощание папочку.
— Шенге ждать.
И супруг увлек меня в портал.
Когда мы вышли у дворца, я все еще пританцовывала. Напевая незатейливую мелодию, поднялась по ступенькам, слыша позади уверенную поступь кесаря. И тут увидела Райхо и Свейтиса. Оба очень внимательно смотрели на мое одеяние, что было не удивительно.
Все, Катриона, праздник закончился.
Развернувшись к супругу, решила побыть вежливой… для здоровья полезно.
— Мой кесарь, — низкий поклон, — спокойной вам ночи.
Кесарь вдруг улыбнулся и загадочно произнес:
— Разгневанная моя, не забудь вспомнить о своем пожелании, когда придешь посреди ночи.
После этих слов супруг растворился в очередном портале.
— Да не собираюсь я к нему приходить, — сказала почему-то вслух. — Свейтис, что у вас?
Тук, тук, тук!
Стук разнесся по коридору, вызывая у стражников очередной приступ любопытства. Да, императрица, да, время предрассветное, да, стучусь в покои супруга. И что с того?!
— Казню! — прошипела я стражникам.
Те вновь уподобились статуям. Так-то лучше!
Тук, тук, тук!
Если не откроет — выломаю дверь!
Тишина! И ведь знал, что я приду, трудно, что ли, было дверь оставить открытой! Подумаешь, любовница в неглиже населяет пространство… которое на семь суток было заселено мной. Лично мне все равно, но если он не откроет…
— То что? — дверь таки открылась.
На пороге обнаружился император Араэден собственной персоной!
— А кто еще, кроме меня, должен был обнаружиться на пороге моей спальни? — весело поинтересовался супруг.
— Знаете, от вас всего можно ожидать! — сморозила я очередную глупость.