Игрушка из грязных трущоб

Дана Стар

Впервые в жизни у меня взяли кровь.

Благо, я не испугалась. Всё-таки выживание в трущобах научило меня преодолевать свой страх и выработать некую устойчивость к боли.

Закончив с анализами, девушка-медсестра усадила меня в специальное кресло для гинекологического профосмотра, предварительно зафиксировав руки и ноги в неподвижном положении. За всем этим унижением внимательно следил Сатир, сжимая в руках кожаную плеть. Видимо, на случай если надумаю сопротивляться. Но я прекрасно понимала, что если уж бунтовать — то до смерти. А пока ещё

в сердце теплился шанс отыскать надежду на спасениею чтобы вырваться из этого чудовищного пекла.

Зажмурив глаза, мечтая превратиться в невидимку, я постаралась подумать о чём-либо хорошем, пока старикашка в тюрбане ковырялся в моей промежности, оценивая качество «новоприобретенного» товара.

Всё это он, между прочим, делал на виду у Сатира.

Думала, что и этот осёл решит подрочить на халяву, насладившись моим позором, но кретин продолжал стоять подобно каменному истукану, периодически почухивая яйца, когда доктор отворачивался. По расширенным зрачкам урода я поняла, как сильно он меня хочет.

Когда холодные пальцы старикана касались моей промежности, погружаясь внутрь, я испытывала ни с чем не сравнимые отвратительные ощущения. Мне было неприятно. Некомфортно. Даже чуточку больно. И я поймала себя на страшной мысли: что же будет тогда, когда Дамир возжелает отнять у меня мою девственность?

Думаю, что при первом же соприкосновении его гигантского члена с моей хрупкой девочкой, я сразу же грохнусь в обморок! Я не выдержу его грубости, его давления, его жестокости! Он меня порвёт. Это ведь очевидно! А я… я испытаю новые вершины ни с чем не сравнимой боли!

Закончив с осмотром, Сатир проводил меня обратно в камеру.

Напоследок докторишка отмочил:

— Визуально ты абсолютно здорова. Даже вшей нет. Дождёмся результатов экспертизы, и тогда Господин может смело распоряжаться твоим телом.

Старый ублюдок!

Для тебя я тоже вещь??!

Игрушка!

Безделушка!

Даже вшей нет…

Ничтожество!

Ненавижу вас!

Да чтоб вы все в одном большом котле Ада утонули!

***

Когда я вернулась в тюрьму, первым делом, хорошенько проплакалась. Ибо это — было остро необходимо. Сейчас я должна была выплакать всё свои слёзы. До последней капли. Перед тем, как проклятый изверг выбьет из меня всю мою боль и выпьет все мои соки.

***

День тянулся очень медленно и мучительно. Пленниц приводили, уводили и снова все повторялось. Некоторые возвращались со свежими побоями, а одна… и вовсе не вернулась. Лежать, предвкушая собственную казнь, хуже самой казни. Не знаешь, когда именно тебе вынесут приговор. Как и не знаешь того, когда снова придётся столкнуться с чудовищными глазами настоящего кровожадного аспида.

Охранники пришли за мной ближе к обеду следующего дня. Я надеялась, что Дамир попросту забыл о моём существовании, оставив гнить как корм крысам, но мои надежды превратились в ничтожный прах.

Сатир сказал, что анализы пришли очень хорошие, но, правда, для улучшения общего физического состояния

нужно наладить питание, так как организм достаточно сильно истощён, что для меня являлось не первой сенсационной новостью.

В остальном — все прекрасно и Господин ожидает новую игрушку к вечеру, в своих персональных покоях.

После последней ошеломительной фразы я почувствовала, как моё сердце провалилось куда-то в желудок, в глазах потемнело, а лёгкие — превратились в твёрдый гранит.

И снова я оказалась в банной с теми же грубыми девками и охранником-извращенцем, который и в этот раз принялся рукодельничать ещё до того момента, как я сняла одежду.

Сегодня ушлёпок кончил дважды.

Если бы не приказ Дамира «о неприкосновенности» — драчун уже с ног до головы отымел бы моё нетронутое тело самыми ужасными способами.

***

Этого момента я боялась больше всего на свете… Этот момент мне снился каждую ночь, являясь в самых страшных кошмарах.

Чистая, выкупанная в ароматных травах, с идеально расчёсанной, ниспадающей до самой талии копной тёмно-русых волос, одетая в абсолютно прозрачный пеньюар, босая, я шагала по лестнице, направляясь навстречу вечными пыткам, боли, унижениям…

По пути приходилось уворачиваться от грубых ручищ головорезов, норовивших схватить меня за грудь, попу, или же… облапать промежность.

Прикрывая грудь руками, я поднялась на самый последний этаж здания, пытаясь взять под контроль сумасшедшую дрожь, холодными волнами накатывающую по всему телу.

Главное, не поддаваться истерике!

Иначе будет только хуже!

Сегодня возле хором Предводителя дежурило уж слишком много охранников. Или это они специально собрались на меня, убогую, поглазеть?

Уроды весело присвистывали, приветствуя новую шлюху, подзывали меня к себе бранными словами, избивали матами и запугивали. Некоторые выплёвывали очень жёсткие угрозы, пытаясь унизить, уничтожить и растоптать, как насекомое. Но я по-прежнему старалась не реагировать на провокации этих умственно отсталых дегенератов, мозги которых давно как расплавились под действием стероидов.

Сатир провёл меня в уже знакомую комнату, напоминающую один большой и шикарный музей, усадив на огромную двуспальную кровать, застеленную шёлковыми простынями. Сердце в груди колотилось настолько сильно, что я даже не слышала, какие гадости выплёвывает мне этот озабоченный подонок.

Дамира в покоях не было. Его приход ожидался с минуты на минуту.

В этой ужасной, полностью прозрачной ночнушке, я чувствовала себя словно без кожи. К величайшему огорчению мне сообщили, что если я «буду послушной сучкой» и «сделаю Господину офигительно приятно», то, возможно, меня переведут на «уровень выше», величав одной из «элитных шлюх Его Величества». А это означает, что меня будут лучше кормить, одевать, выделят комфортные покои с кроватью. Даже иногда позволят гулять и отдыхать. Но я должна буду всегда носить эти вульгарные, безвкусные тряпки. Разумеется, без белья.