Игрушка Тирана
Шрифт:
Нужно только спуститься, и дело будет решено. Нетерпение и жажда действия бурлили в крови.
Щелчок. Капсулу выбрасывает вниз. Поверхность спутника, безжизненно-серая, покрытая рытвинами, приближается очень быстро. Пол под ногами расступился. Я спикировал вниз.
Через несколько секунд раскрылся парашют Ботинки мягко отпружинили о поверхность корабля.
Сигнал был особенно сильный, пульсировал и выводил на экран данные о точном местонахождении. Осталось только одно — вскрыть корабль, как консервную банку.
Миниатюрная, но очень мощная
Я нырнул вниз, сверяясь с данными передатчика. Близко. Очень близко. Внезапно раздался оглушительный взрыв. Воздушной волной меня швырнуло об стену.
Ударило очень сильно. Хорошо, что защитный костюм смягчил удары.
Это ещё что такое? Атака была сверху. Я отправил короткое послание, выясняя, какому дебилу пришло в голову нарушить основной приказ не бить снарядами по указанной зоне. Ответ прилетел почти мгновенно. Серийный номер корабля, ранг пилота… Можешь сам себя убить, мудак, смертный приговор тебе уже подписан.
Ладно, в сторону лишние сантименты. Нужно вытащить девчонку. Красный сигнал на экране уже не метался из стороны в сторону, а замер неподвижно на одном месте. Я нёсся быстрее, чем обычно, с наслаждением разгоняя тело до предельной скорости. Повороты и коридоры сменяли друг друга.
Я успел уложить точными выстрелами нескольких контрабандистов и влетел в грузовой отсек, полный контейнеров. В воздухе было разлито ощущение чужого страха. Я чувствовал его так остро, словно он принадлежал мне. Я просканировал помещение и с одного взгляда понял, что здесь произошло.
Один ящер почти безвольной тушей лежал на металлических контейнерах. Хватило мимолётного касания его сознания, чтобы понять: он — живой труп. Его сознание было разворочено так, словно в закрытой черепушке разорвалась миниатюрная бомба и перемолола его мозги в серое и отныне бесполезное крошево. Он ещё дышал, этот гигантский ящер, но ему осталось недолго даже дышать: скоро сдохнет.
А вот и сама девчонка. Она застыла на месте. Взгляд, пустой и бессмысленный, обращён на раненого ящера, истекающего кровью, но упорно ползущего к ней.
Кейтлин хватило сил справиться с одним ящером. Наверняка это был стихийный выброс энергии её поля от страха. Как у меня в первый раз. А собрать себя после такого воедино очень и очень непросто.
Я прицелился. С первого же выстрела черепушку ящера пробило насквозь. Но ящеры на удивление твердолобые. И для того, чтобы окончательно от него избавиться, нужен был ещё один выстрел. Я огромными прыжками пересёк разделяющее нас расстояние и всадил в ящера все имеющиеся пули, чтобы наверняка убить его. Напоследок я провернул в угасающем сознании твари огненный вихрь, не оставляющий ни малейшего шанса на выживание.
Кроме меня и Кейтлин и двух дохлых ящеров в помещении не было никого. Я отправил короткий приказ, чтобы солдаты зачищали остальную территорию. Теперь уже можно, когда девчонка рядом, и я уверен, что её не заденет случайно. Я отбросил в сторону бесполезное оружие и привычно
Шлем плавно поднялся вверх. Состояние Кейтлин сейчас — как беспомощное тиканье сломанных часов: стрелки остервенело бьются, но остаются на одном месте. Ей не хватает сил, чтобы собраться и сосредоточиться, её сознание плавает в обжигающем мареве собственного лабиринта страха.
Я опустился рядом с ней на колени, осторожно притягивая её к себе. Лицо бледнее обыкновенного. А глаза пусты, как никогда. Она смотрела на меня, но не видела ничего, вглядываясь только в собственные видения. почти бессмысленные, обрывочные, рассыпающиеся осколками. Состояние Кейтлин мне знакомо, как никому другому. Только в моём случае не было никого, кто протянул бы мне руку помощи. И в случае с кем-нибудь другим сейчас бы я наблюдал, как этот кто-то беспомощно барахтается в нескольких десятках сантиметрах под толщей воды, будучи не в силах выплыть. Но только не с ней.
Меня разрывали на части самые противоречивые эмоции.
Мне хотелось сдавить до боли и хруста это тонкокостное тело, разорвать на части, не оставив ни следа, только чтобы не чувствовать этого дикого неистребимого страха за жизнь другого. Чтобы меня не перемалывали жернова беспричинной ярости и не накачивало под завязку неуёмной жаждой, от которой тело наполняется жаром и полыхает огнём.
Сломать, испачкать, столкнуть вниз с обрыва и в то же время бить себя по пальцам, чтобы не допустить ничего из этого. Сожрать, выпить и оставить глоток коктейля невероятных эмоций напоследок.
Сейчас, глядя на Кейтлин и осторожно прикасаясь к её сознанию со стоном облегчения и наслаждения, я вдруг понял, что ни хрена-а-а-а… Даже если эта сучка не понесёт от меня, я её никуда не отпущу. Слишком остро, вкусно и противоречиво. Она выводит меня на предельный уровень шкалы эмоций одним фактом своего существования. Дико сложно удержаться и совершенно не хочется.
Пусть и дальше бесит и радует меня одновременно, раздражает и возбуждает, ненавидит и боится. Мне это нравится…
Пусть она станет моей маленькой прихотью. лишённой всякого смысла. Просто потому что я так хочу.
Я пробовал на вкус её эмоции и кайфовал от того, как энергии наших полей преображались, соприкасаясь. Веки закрывались сами собой, а глаза едва ли не закатывались от удовольствия. Все эти мягкие волны, приятное покалывание и совместное, почти синхронное движение — чистый секс. Ощущения приятные, похлеще самого сладкого оргазма. Незамутнённые и остро-сладкие. Я чувствовал, как её энергия возвращалась в свои берега. Даже немного жаль отпускать эту стихию. Но нужно.
Я пристально вглядывался в глаза Кейтлин балдея от того, как они меняли свой цвет. Я осторожно подглядывал, пробуя её эмоции… Шок, узнавание, мелкий укол радости и облегчение, омывающее ею горячей волной, от которой её тело расслабилось. но тут же резко напряглось. Осмысленная настороженность заслонила собой все прочие чувства Кейт. Кейтлин осторожно отодвинулась от меня.