Игрушка Верховного Мага
Шрифт:
– Не смейте напоминать! Вы заставили меня так сделать. Колдовством! Вы применили магию, чтобы я вышла из себя!
– О да, магию, - усмехнулся Эрдан. – Только другую. Не ту, в которой ты меня обвиняешь. Я не использовал и толики маны, чтобы возбудить тебя, Лисия. Все, что я применял, - магию рук, языка и понимания женского тела. Не более того. Все остальное – твоя собственная чувственность. Твоя жажда удовольствия.
– Замолчите! – закричала девушка. – Вы лжете, подло, нагло! Вы зачаровали меня, подчинили себе, заставили унижаться и вымаливать! А теперь внушаете, что я сама виновата!
Вновь усмешка.
– Что ты виновата, я не говорил. Лишь то, что всему причиной твое собственное сладострастие. Стыдись не стыдись – оно никуда не денется. Ты такая, какой только что показала себя, Лисия. Порочная, похотливая, вожделеющая моих рук, моих объятий. Рано или поздно ты признаешь и примешь это. Примешь свою женскую натуру.
– Никогда! Никогда такого не будет, слышите! Не дождетесь!
Лисия вскочила, попыталась спрыгнуть с кровати, но запуталась в складках покрывала, пошатнулась и чуть не упала на пол. Эрдан ловко подхватил ее. Сдернул покрывало, в котором запутались ее ноги.
– Отдайте!
Она выхватила у него покрывало, снова закуталась в него. И в этот миг маг повел перед собой ладонью. В мгновение ока покрывало, кровать, светильники, драпировка стен – все исчезло. Эрдан и Лисия очутились в тесной, аскетичной комнате.
Стены совсем голые – ни гобеленов, ни занавесей. В углу кровать – пошире, чем койка Лисии в Обители, но по сравнению с роскошным ложем в псевдореальности еще какая узкая. В противоположном углу – раковина, маленькое трюмо и зеркало.
Лисия стояла перед магом полностью обнаженная. Покрывало, которым она собиралась прикрыться, растворилось прямо в руках. Девушка решительно развернулась к новой постели, собираясь сорвать одеяло оттуда, но заметила на полу свое платье. Метнулась к нему, схватила, судорожно натянула через голову.
Маг засмеялся.
– Ох, Лисия! Ты цепляешься за бесполезные тряпки так же, как за бесполезный стыд. Все напрасно, разве ты еще не поняла? Ты не спрячешь от меня ни своего тела, ни своих чувств. Хочешь поиграть в притворство подольше? Что ж, давай. Я все еще держу спор с самим собой, как долго ты продержишься. Ступай к себе, отведи в душу в ненависти ко мне. И не забудь, о чем я тебя предупредил. В следующий раз все будет немного иначе. Я больше не хочу давать тебе удовольствие безвозмездно. Пора сделать тебя женщиной.
Глава 48
Ночью Лисия не сомкнула глаз. Все ворочалась и ворочалась в постели в бессильной ненависти к Эрдану. И к себе самой.
Больше всего на свете ей хотелось облить насильника горючей смесью и поджечь, как сами маги поступали с провинившимися ведьмами. Но его обличающие речи крутились у нее в голове всю ночь напролет.
Похотливая. Порочная. Сладострастная. Его отвратительные обвинения были нестерпимой, но непримиримой истиной. Лисия и верно вожделела его прикосновений, изнывала по тому, что он назвал – кончить. Корчилась в судорогах под его руками, как в смертельной агонии.
Лучше бы то и верно была агония. Легче умереть – и не терзаться невыносимым стыдом. Она не лукавила, не лгала ни себе, ни ему, когда просила убить ее. Если раньше она жаждала выжить, уберечься любой ценой от костра, то теперь смерть казалась избавлением от ужасных унижений.
И Эрдан прямо сказал, что она так легко не отделается. Он намерен истязать ее и дальше, швырнуть в бездну позора и поругания. Если убьет, то лишь после того, как окончательно и бесповоротно растопчет ее человеческое достоинство. Даст ей нахлебаться вдоволь унижения и грязи. А сам будет наслаждаться ее мучениями.
И она совсем беспомощна перед ним. Нет ничего, что поможет избежать его насилия над ней. Даже смерть. Уморить себя голодом маг ей не даст, это уже известно. Выпрыгнуть из окна невозможно – все окна запечатаны магическим барьером, и руку-то не высунуть.
Дверь в башню наверняка тоже закрыта, еще и Бакота сторожит, как цепная псина. А со вчерашнего утра служанка приносила Лисии еду с деревянными приборами. Ручки у ложек широкие и скругленные, такой никак не причинить вред телу. Вилок вообще не стало.
И пропали все пояса с одежды, кроме парочки из тонкой непрочной ткани. Да и пожелай Лисия удавиться – в спальне просто негде это сделать. И стол, и кровать легко сдвигаются с места, веревку не привязать.
Окно – вырубленное в стене отверстие без рам и ставней, с одним лишь магическим барьером. Ну а дверь открывалась внутрь комнаты. Чтобы задушиться об нее, надо выйти в коридор… где опять же бдит вездесущая Бакота.
Проклятый чародей трясется над ней и оберегает, как бесценную добычу. Не хочет сломать игрушку насмерть раньше времени. Намерен выпить ее досуха, и лишь после этого избавиться.
День прошел в каком-то лихорадочном жаре. Лисия обрадовалась, что заболела, может, Эрдан не тронет ее, раз его заботит ее здоровье. Но проклятая Бакота принесла какой-то отвар и стояла над душой, пока девушка не выпила его. И жар тут же спал. Лишь тревога в ожидании вечера осталась. Да память о зловещем обещании Эрдана.
А за ужином служанка объявила, что хозяин «приле… пришел, да ждеть». Лихорадка вновь накрыла девушку.
– Нукось не дури мне тута! – тявкнула на нее Бакота. – Хозяин сказамши – идеть к нему, значицца идеть! Жрамкай и топай.
Тут Лисия не сдержалась. Сделала наконец то, о чем давно мечтала. Схватила миску с едой и швырнула прямо Бакоте в неохватную грудь. И выскочила за дверь, успев увидеть, как горячие брызги залили служанке лицо и неопрятные волосы.
Стрелой она метнулась прочь от двери, на лестницу. Взбегая наверх, она услышала за спиной странный звук. Глухое, но при этом громкое сипение. Достигнув третьего этажа, девушка остановилась и оглянулась.
И заорала так, как не орала никогда в жизни.