Игрушки создателя 2
Шрифт:
– Куры – дуры, заявил он. – Все знают, что глупее курицы зверя нету. У нас в деревне один мужик был, Михалыч…
– Почему был? – спросил я. – Умер, что ли? Или уехал?
– Так убили его. В позапрошлом году, кажется. Короче, пил он, как не в себя, пропил всё, что было, а жрать нечего. Сначала соседи жалели его, подкармливали, только потом надоел он всем.
– А куры здесь при чём? – не выдержал я. – Тебя опять не туда понесло?
– Да слушай, начальник, у Михалыча спиннинг от отца остался, так он приспособился соседских кур на червя ловить. Мужики с утра на рыбалку идут, ну,
Михалыч херак, и подсекает. За месяц штук пятнадцать поймал и, главное, никто никак понять не мог, куда куры пропадают, пока не спалили его. На петухе засыпался, уж больно матёрый оказался, зараза. Пол-улицы тогда сбежалось, ха-ха, я тоже видел, весело было. Бабы чуть не прибили его.
– Ты же сказал – убили.
– Так это не в тот раз, тогда ему только морду расквасили. Участковый наш посадить хотел, да бабы не дали, говорят, жалко его. Хоть и идиот. Спиннинг, правда, забрал. Сейчас сам с ним на рыбалку ходит, я сколько раз видел. Тот ещё жучара, ещё и к мамке моей подкатывается.
– Больше не будет, – пообещал я. – А убили за что?
– Да ни за что. Пошёл он за грибами в лес, да в капкан угодил, у нас тут браконьеров видимо-невидимо, охотники там всякие и прочее.
– И что, умер?
– Так охотники и убили. Мамке потом участковый, Георгич, рассказывал, а я слышал. Поймали браконьеров тех, вернее, они сами сдались. Прибегли в участок и давай орать, что оборотня завалили. Бухали до полночи, а потом капканы пошли проверить, глядят, а в одном кто-то шевелится и воет по-волчьи. В темноте-то не видно ничерта, ну они с перепугу со всех стволов и шарахнули. А когда подошли поближе, фонарём посветили, смотрят, а там мужик лежит, в капкан попался, только не мёртвый, а живой. Он им: "Какого хера шкуру испортили, суки?!"
Вот они пересрали тогда, это я понимаю. Я бы сам от страха обделался бы. Если бы трезвый был.
– И что дальше?
– Да ничего. Шмаляли в него до тех пор, пока патроны не кончились, а потом побежали докладывать. От Михалыча только почти ничего не осталось, еле узнали, что это он. Мужиков посадили тех потом. Хотя они вину не признали, всё твердили, что это точно оборотень был.
– Какая интересная история, – Лободрот аж зажмурился, видимо, всё ещё находясь под впечатлением от только что услышанного. – А я всегда очень скучно жил. На войне одно и то же. С той стороны враги, с этой друзья, потом через несколько лет наоборот и так бесконечно. Никакой романтики. А здесь у вас так интересно.
– Ха! – усмехнулся Петюня. – Ты меня держись, у тебя ещё столько разного произойдёт, мама не горюй. Скучать не будешь.
– Правда?
– Кривда! – влез я в их диалог и исподтишка пригрозил Петюне кулаком.
Нечего мне тут одеяло на себя перетягивать, тоже мне, вербовщик нашёлся.
– Всё, хватит отдыхать, кажется, гроза надвигается.
Действительно, небо стремительно серело, ветер уже перестал быть ласковым и с каждой минутой шумел в кронах раскачивающихся деревьев всё сильнее. Я подумал, что до Ходорковичей, при таком раскладе, мы теперь точно не доберёмся без потерь. В незнакомом лесу, не зная дороги, несмотря на весь имеющийся в наличии транспорт, покидать это место было бы слишком самоуверенно. Я ведь ещё ни разу не сталкивался с местными природными катаклизмами, кто знает, как здесь всё это происходит? Петюня не в счёт, ему всё едино.
Вот только в моей памяти были ещё свежи те последствия, которые наступали после таких вот, безобидных, на первый взгляд, сигналов от стихии, на моей родной Технеции. Сколько жизней унесли сезоны дождей, так никто до конца и не узнал, хотя статистика велась первое время. Потом погибших просто перестали считать.
И ведь ещё совсем недавно ничего не предвещало столь внезапно возникшего урагана. Складывалось впечатление, что сидящий там, наверху, решил вдруг наказать меня за опрометчивое решение действовать без оглядки на чужие правила и таким образом демонстрирует своё негодование и силу, вкупе с возможностями.
– Надо искать укрытие, – сказал я с тревогой, когда первые водяные капли ударили по макушке, впрочем, моросило недолго, буквально через несколько секунд ливануло, как из ведра.– Только не в подвал, а то затопит.
– Да ладно, Александр Викторович, – засмеялся Петюня. Этому дурачку лишь бы повеселиться. – Это же просто дождь.
– Александр, здесь немного по-другому, – добавил Лободрот. – Не так как в наших мирах.
– Что, ваша Киберия тоже погибла? – спросил я, догадавшись, к чему он клонит.
– Так же, как и остальные. Мне Медарон рассказывал. Но тут дожди неопасные… в основном. Правда, не везде.
– Вот видишь! – вновь запаниковал я. – Надо хотя бы в машину сесть. Хоть куда нибудь.
– Пойдём лучше в подвал, – сказал Петюня и первым двинулся к тому выходу, из которого в последний раз на своих ногах выбежал Медарон.
Арка неплохо сохранилась, несмотря на все прошедшие годы, поэтому словно приглашала к себе в укрытие. Лободрот последовал за парнишкой.
– Вы уверены?! – прокричал я, рискуя надорвать голосовые связки, поскольку раскаты грома стали просто ужасны, а дождь превратился в настоящий ливень.
Я уже вымок до нитки, но всё ещё колебался, хотя разум просто орал в уши: "Да беги ты уже, дубина, чего стоишь?" Оба моих товарища уже заняли свои места под спасительными сводами входа в подземелье, призывно махали мне руками и я, наконец, решился.
Всё произошло за считанные секунды. Мне оставалось два шага до безопасного, судя по отзывам опытных землян, места, когда в мозг закралась крайне несвоевременная мысль.
– Твою мать, – прошептал я. – А Медарон-то как? Его ж забыли.
Вот так оно всегда и бывает. Я резко развернулся и зашарил взглядом по поляне, стремительно набухающей влагой, дождь стоял стеной и сильно ограничивал видимость. Где же это зловредный колобок? Хоть бы укатился уже куда нибудь, думаю, что плакать никто не стал бы. Разве что Лободрот поскорбит маленько, да и успокоится. Ладно, главное сейчас, по примеру Петюни, этого футболиста доморощенного, случайно не пнуть его заново. Если опять залетит в какое-нибудь труднодоступное место, клянусь Фалангой Факи, выковыривать его оттуда точно не стану.