Игры богов
Шрифт:
– Вспоминаешь Маргарет?
– Да. Глупая смерть. Марго была замечательным человеком… И… я чувствую свою вину перед ней.
– За что? – удивилась Наташа.
– Я не знал всех обстоятельств. Мне казалось, что она добивается власти, а меня использует лишь как инструмент в своей борьбе. Я сказал ей об этом прямо… Теперь я понимаю, что мои слова ранили ее.
Сервомеханизм с легким щелчком подал на стол-две дымящиеся чашки.
По залу поплыл приятный аромат крепкого кофе.
– Алексей, будь объективным, – сказала моя собеседница, беря свою чашечку. – Ты не можешь
– Но теперь я понимаю ее! Она ведь говорила мне правду – так, как сама ее видела. Она была со мной откровенна. А я в ответ обвинил ее во лжи. Хороша плата за чистосердечие, да? Наташа, я давным-давно так не ошибался в людях.
– Мне… – начала было Наташа, но тут вдруг вмешалась Блонди:
– Обнаружен быстроходный военный катер. Он корректирует свой курс в соответствии с нашим. Большая вероятность, что это преследование.
Во мне мигом проснулись старые боевые рефлексы, отсекая лишние эмоции. Меланхолического настроения как не бывало.
– Дай обзор! – рявкнул я.
Видимо, яхта уже получила приказание слушаться не только хозяйку. Прямо над столом, в воздухе, развернулся огромный экран.
Изображение, воссоздаваемое компьютером, было более совершенным, чем в «окнах». Здесь свет солнца глушился лучше, не в ущерб видимости. И потому сразу стала заметна одинокая точка, движущаяся на фоне звезд.
– Классификация?
Блонди не замедлила с ответом:
– Малый патрульный катер типа «Сторожевик-С».
Мы с Наташей переглянулись.
– Это люди Михеля, – высказал я то, что было и так очевидно. – Блонди, сколько до входа в гипер?
– Четыре минуты одиннадцать секунд, – отчеканил голос.
– Гм. Вполне достаточно, чтобы при желании стереть яхту в порошок. На «Сторожевике-С», если мне не изменяет память, восемь тяжелых орудий…
– Алексей, – мягко остановила меня Наташа, – чтобы стереть в порошок мою яхту, четырех минут не хватит. Блонди, продолжай двигаться к точке входа.
– Хорошо.
Некоторое время мы молча наблюдали за преследователем. Я уже начал жалеть о том, что не поддался чувству ярости и оставил-таки Михеля в живых. Кто знает, сколько еще проблем у меня из-за него возникнет.
Он ведь не отпустит нас просто так.
– Получено сообщение, – вдруг доложила яхта. – Передача в поле ограниченного радиуса, до миллиона километров. Экстренно. Конфиденциально.
И мы услышали голос Михеля.
– Алексей, – мой враг говорил медленно, слова явно давались ему с трудом. – Я недооценил вас, посчитав, будто сбежать вы не сможете. Что ж, смогли – Бог с вами! Уходите. И помните: Компания вас не тронет. Теперь я знаю точно, что мы расстаемся навсегда. Вы не воспользовались моим беззащитным положением, а значит, не представляете для нас опасности. Судя по всему, вы постараетесь просто забыть о Компании. Раз так, вот вам мое слово: и я постараюсь забыть о вас. Может, вы мне не поверите. Но помните: нам с вами нечего делить. Прощайте!
– Конец сообщения, – добавила Блонди. – Внимание, корабль прекратил преследование и уходит за пределы видимости.
Мы с Наташей переглянулись.
– Ты что-нибудь понимаешь? –
Изображение над столом тут же исчезло.
– Мне кажется, он говорил искренне, – высказала свое мнение Наташа. Я хмыкнул:
– Ну да! В искренность Михеля я поверю только в случае, если у него не будет выхода. Как ты думаешь, он гнал корабль специально для того, чтобы попрощаться с нами?
– Мы вошли в гиперпространство. – вставила яхта. – Переход займет чуть больше пяти часов.
Моя собеседница пропустила доклад Блонди мимо ушей.
– Алексей, я знаю, для чего он гнал корабль. Он хотел сохранить секреты Компании.
– Каким образом? – удивился я, но тут же сам понял, – Хм. Возможно, Наташа.
Единственная логическая причина, по которой новый Отец не мог нас отпустить на все четырнадцать сторон, – именно сохранение тайны. Мы могли проболтаться. И привлечь к Компании нежелательное внимание. Этого, конечно, лучше не допускать.
Самый надежный способ заставить нас замолчать – ну, понятно какой. Однако мы ведь понимаем это не хуже самого Михеля. Посему, убравшись подальше, попытаемся перестраховаться – сделать так, чтобы все известное нам стало достоянием как можно большего числа людей.
То есть нечто противоположное тому, чего хочет бывший телохранитель.
Значит, ему остается лишь побыстрее заверить нас в отсутствии претензий с его стороны. Тогда мы, возможно, и оставим секреты при себе.
– Но у Михеля был и другой мотив, – продолжила Наташа, пригубив кофе. – Он чувствовал себя в долгу перед тобой.
– Ты шутишь?
– Нет, Алексей. Он человек жестокий, но не беспринципный. Мне даже кажется, что у Компании наконец появился достойный руководитель.
– Возможно. Однако этому «достойному руководителю» я никогда не смогу простить смерть Марго у меня на руках.
Моя собеседница кивнула:
– Но, несмотря на это, ты оставил его в живых. Я уверена, что он оценил твой жест. И поспешил возвратить долг.
Я задумался. В чистую благодарность Михеля мне не верилось. А вот если ее выражение совпало с интересами новоявленного Отца – тогда все может быть. В самом деле, почему бы не сделать широкий жест, если это сулит некоторые выгоды.
Тогда выходит, что со стороны Компании нам опасаться все-таки нечего.
При условии, конечно, что бывший телохранитель не передумает и не забудет о своем долге.
После кофе мне вдруг остро захотелось побыть, наедине с самим собой. Я извинился перед Наташей и ушел в свою каюту, сославшись на сонливость.
Однако уснуть я едва ли смог бы, даже изрядно постаравшись. Перед моими глазами вновь и вновь мелькали образы-воспоминания с участием Марго – то первая наша встреча у нее дома на Менигуэне, то разговор в парке, то вечер в ресторане… Моя память теперь работала против меня, услужливо воспроизводя мельчайшие подробности и оттенки минувших событий и оттого словно возвращая их в реальность. Тем горше было осознавать, что все ушло безвозвратно, осталось только безжизненное тело на моих руках.