Игры Черта
Шрифт:
— Правильно, потому что там прячется страх. А почему в квартире нет зеркал?
— Заткнись! — завопила я, тряся головой.
— Когда ты спала в последний раз? — он схватил меня за плечи и тряхнул. — Две ночи назад? Три? Десять?! Ты не спала десять ночей! А почему? Почему ты не спишь, Лина?!
От этих слов слезы хлынули из моих глаз, потому что ответ пришел сам собой.
— Я боюсь! — ревела я.
— Да! Ты боишься! А почему ты боишься?!
— Не знаю… не помню… — я врала, жестокая память выдавала картинки: зеркала, много зеркал; прозрачные силуэты… и я уже начала понимать,
— Вспоминай!
— Не хочу! — визжала я, закрывая руками уши, словно это могло помочь отгородиться от навязчивых воспоминаний.
— Но ты должна! Иначе не может быть!
— Не хочу ничего знать!
— Лина, Он лишил тебя всего, спрятал от жизни. Он причинил тебе столько зла! И после всего этого ты не хочешь вспоминать?!
Отчаянно выскребая остатки смелости, я с вызовом вздернула подбородок, хотя слезы продолжали литься по щекам, а колени дрожали от страха.
— Он спас меня! — я свято верила в то, что произнесла, ни секундочки не сомневаясь, хотя понятия не имела как Он меня спас, и самое главное — от чего!
— Спас тебя или себя?
— Нет, нет, нет…
Он медленно отпустил меня, его рука скользнула в карман рубашки и вытащила фото.
— Смотри.
Я отворачивалась, сопротивлялась, но как только взглядом зацепилась за фото, то оторваться уже не смогла. На ней были я и Стас…
И тогда я вспомнила его. Узнавание пришло внезапно, просто сознание вдруг взяло и выдало картинки: я в свадебном платье и Стас, бережно несущий меня на руках; фейерверки; крики «Горько!». Это было похоже на взрыв мыслей и эмоций, но все неожиданно стало просто и понятно. Я смотрела на мужа, широко раскрыв глаза. «Как я могла забыть о тебе?» — вопрос дрожал на моих губах, но озвучить его я не решилась.
— Прости, — его голос смягчился, он притянул меня к себе, прижав к груди. — Прости.
— Стас, — всхлипывала я, крепче прижимаясь к нему. — Но как же так случилось?
— Поплачь, поплачь, Веснушка. А потом я вытащу тебя отсюда. И мы пойдем домой.
Я напряглась, потому что вспомнила — вместе мы уже не живем, а жгучая обида тут же подсказала причину. Освободившись из его объятий, я вытерла мокрые щеки ладонью, замахнулась и отвесила ему пощечину:
— Ну и козел же ты!
— Лина, ты не все вспомнила, — Стас потупил взгляд.
— Это ты мне говоришь?! — странное дело, как только эта дыра в голове заполнилась, плакать совершенно расхотелось, теперь мне хотелось кричать и драться. — Лучше б ты это Кате сказал, вспомнив, что ты мой муж, а она моя лучшая подруга! — я ненадолго замолчала, пытаясь понять, почему он так странно на меня смотрит — сконфуженно, но терпеливо. — Хочешь сказать, что я поступила как последняя размазня и дала тебе еще один шанс?
— Нет, — со вздохом признался Стас.
— Отлично!
Я злилась, но потом пришло понимание, что именно с этого чувства — беспросветной обиды, началась моя история. Стараясь смотреть куда угодно, но только не на него, я пыталась скрыть, как совсем недавно ждала его извинений, хотела простить…
В голове все смешалось. Обрывки, эпизоды один страшнее другого раздирали мой мозг. Он кипел, заполнялся воспоминаниями. Страшными, жуткими,
Глава вторая
За несколько дней «до»
— Как говорит одна моя клиентка — все мужики — куча…
— Мама! — выкрикнула я в трубку и осеклась, оглянувшись через плечо и встретив насмешливый взгляд Стаса.
Беззвучно шевельнув губами «мама», я пальцем указала на телефон и закатила глаза, давая понять, что мне это нравится не больше, чем ему. И шмыгнула в ванну.
— И тебе следовало найти себе кучку поменьше, — продолжала ворчать мама. — Но ты не слушаешь советы умудренной опытом женщины. Пока ты еще молода, красива, то легко сможешь найти себе достойную пару. Но, поверь мне, с каждой морщиной шансы убывают.
На самом деле, будь на месте Стаса хоть Орландо Блум, мужчина, вызывающий у мамы симпатию, она и его умудрилась бы обильно полить грязью. Ревность матери к избранникам единственной дочери — фактически диагноз. Я осторожно закрыла дверь, включила кран, чтобы шум воды перекрыл мой голос и, решив не сдаваться, начала терпеливо объяснять маме то же самое, что и вчера, только другими словами:
— Мам, я люблю его. А любовь — это ларец с драгоценностями…
— Только после свадьбы твой ларец оброс бытом и стал наполняться дешевыми побрякушками!
— Ты не права. Мой брак идеален.
И это было чистой правдой. Когда я вышла замуж за лучшего из мужчин, мой ларец заиграл бриллиантовыми сполохами. О какой обыденности можно говорить, если вся моя жизнь пропитана Стасом? Я жила мужем, растворялась в нем.
— Ты не любишь его! Ты болеешь им! А болезнь нужно лечить, а не усугублять. Он тебе еще покажет себя во всей красе, — полетели угрозы. — Если бросать этого кобеля ты наотрез отказываешься, тогда лучше следи за своей внешностью. Надеюсь, он не ограничивает тебя в средствах, затолкав в карман единственное свое достоинство. Посещай салоны, покупай красивую одежду, перестань ногти грызть, наконец! Не зря говорят: «Мужчина любит глазами».
— Но эту поговорку можно отправить в нокаут пословицей: «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок», — парировала я.
И довольный вид мужа после сытного ужина всегда доказывал мою правоту. Я любила тихие вечера и, устроившись в уютных объятиях Стаса, считала эти мгновения непостижимо прекрасными. И пыталась удержать их в неизменности. Оказывается, и в постоянстве есть своя изюминка — уверенность в завтрашнем дне. Ну и что, если секс перестал быть частым гостем? После трех лет брака, это нормально.
— Лина! — встревожено воскликнула мама, словно прочла мои мысли. — Сколько раз в неделю у вас бывает секс?
— О, черт!
— Я все поняла. Женщина, у которой недавно был оргазм, обычно смущается, а не ругается.
Вот главная особенность моей мамы-сексопатолога! Она так и норовит сунуть свой нос в чью-то кровать.
— У. Нас. Все. В порядке.
— Однако ты нервничаешь, а это значит…
— Я нервничаю вовсе не потому, что у меня давно не было секса. И можешь мне не верить, но у Стаса есть достоинства помимо… того, на что натягивают презерватив.