Игры кавалеров

Лебедева Ольга

— Между прочим, не графиня покуда, — шутливо погрозила она поручику. — Это еще бабушка надвое сказала, как говорит наша ключница Марья Кузьминишна.

Но и по жгучим черным очам Соболева, и по стуку собственного сердца Татьяна понимала: до титула ей остается совсем немного. И оттого сердце начинало стучать еще сильнее, волнующе и отчего-то — тревожно.

Отправились в путь весело, с шутками, в двух возках. Впрочем, товарищи Орлова норовили ехать верхами, задорно косясь на молодых. Что до графа, то первый день он не сводил глаз с невесты,

не забывая при этом отдавать лаконичные и четкие указания своим людям относительно маршрута.

Лишь один из спутников Орлова за весь путь не проронил и десятка слов. Его звали Оленин, и он единственный выправкою походил на гражданского. Да и в седле, кажется, держался не очень твердо. Хотя всячески старался никоим образом не обнаружить своей неловкости в верховом искусстве на фоне искусных наездников, которыми, без сомнения, были все остальные спутники, включая и самого графа.

Но миновали Лиговку, Покровское, затем еще несколько имений и сел, где можно было остановиться на ночлег. А граф все подгонял головные сани без устали, несмотря на то, что основательно стемнело. Татьяну всерьез обеспокоило, когда по правую руку осталось и Тюленево, имение двоюродной тетки Володеньки Оболенского, друга детства Оленьки, и, если только глаза Татьяне не изменяли, ее нареченного жениха.

— Где ж мы заночуем, граф? — озадаченно посетовала она, когда Соболев в очередной раз покинул свой возок, дабы проведать ее.

— Не печальтесь, душа моя, — ласково сказал он. — Впереди, в получасе езды замок графов Потоцких. Там и остановимся на ночлег.

— Да ведь графа давно на свете нет, — опасливо прошептала девушка. — И говорят об имении его все больше нехорошее. Будто бы там гнездится чуть ли не нечистая сила…

— Глупости это, моя дорогая, — заверил ее Орлов, самодовольно подбоченившись. — Нынче там постоялый двор, и коням можно дать отдых.

Татьяна промолчала, и всю дорогу до замка не сомкнула глаз, зябко кутаясь в шубу и пытаясь гнать с души тревожные мысли. Ей все больше начинало казаться, что их поездка с Орловым в Петербург — чересчур поспешное решение. И вот теперь ей даже не с кем посоветоваться в трудную минуту. Ни одной родной души рядом.

И она твердо решила утром решительно объясниться с Орловым.

6. ОЛЕНИН С ОЛЬГОЮ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ПОГОНЮ, А НА СЦЕНЕ МЕЖДУ ТЕМ ПОЯВЛЯЕТСЯ НОВОЕ ДЕЙСТВУЮЩЕЕ ЛИЦО

Однако утром случилась целая цепь событий, которые заставили Татьяну увериться, что провидение все же не намерено оставлять ее даже в легкомыслии и беспечности любовной лихорадки. Устроив невесту на ночлег в маленькой и ощутимо сырой светелке, однако, по счастью, с крепкими запорами и даже щеколдою, и пожелав ей напоследок покоя и крепкого сна, Орлов удалился. По всему видать, офицеры вознамерились хорошенько отметить предстоящую женитьбу своего товарища, благо всю ночь граф сотоварищи прокутили в маленьком шинке, что располагался в замковом дворе и служил своего рода харчевней

и трактиром в одном лице. Во всяком случае, поутру никто из гвардейцев не показывался на свет; видимо, отсыпались после крепких возлияний ночного кутежа.

Все, кроме одного. Накануне, поздним вечером, когда Татьяна уже отпустила замковую служанку и укладывалась ко сну, в ее дверь негромко постучали. То был молчаливый спутник Орлова, дворянин Оленин.

— Чему обязана столь поздним визитом? — робко спросила она за дверью.

— Дозволите ли поговорить с вами, сударыня? — учтиво, хотя и заметно волнуясь, ответил молодой человек.

— Уже поздно, сударь, я сплю, — резонно возразила девушка. — От этих нынешних молодых людей всего можно ожидать! Не позвать ли графа, — в смятении размышляла она.

Некоторое время за дверью молчали. После чего Оленин сказал:

— Бога ради, простите, Татьяна Дмитриевна. Никоим образом не хотел потревожить ваш покой. Но я рано утром срочно уезжаю, и мы, верно, уж не свидимся. Поскольку путь мой будет пролегать мимо вашего имения, мог бы передать от вас весточку либо письмо.

— Кому письмо? — не поняла Татьяна.

— Кому пожелаете, — глухо откликнулись за дверью. — Почту за честь служить вам, сударыня.

После чего по обе стороны двери воцарилась тишина. Первым молчание нарушил Оленин.

— Так как же, сударыня? — осведомился он. — Будут ли какие указания?

— Будут, — помедлив еще с минуту, ответила девушка. — Уж коли вы и впрямь желаете оказать мне любезность…

— Почту за величайшую честь, сударыня… — с жаром заговорил за дверью молодой человек, так что Татьяне пришлось его решительно перебить.

— Вот и прелестно. Будьте же здесь спустя четверть часа и ни минутою раньше. Я напишу письмо.

— Непременно буду, — заверил ее Оленин. Шаги на лестнице обозначили его поспешный уход. А Татьяна, несколько мгновений поразмышляв, схватила лист бумаги и письменный прибор.

Решение уже пришло к ней. Она вызовет сюда Ольгу, милого друга, дав ей знать о своих беспокойствах, но так, чтобы никто другой, даже прочтя ее письмо, ничего не заподозрил. Для этого у нее имелось верное средство.

Когда через четверть часа, минута в минуту, на лестнице послышались осторожные шаги, за дверью Татьяниной комнаты на полу уже белел конверт. Он нарочно был заклеен с небрежностью, так что любому нескромному любопытствующему не составило бы труда его вскрыть и прочесть послание девушки.

Оленин кашлянул, давая знать о своем приходе.

— Это вы? — на всякий случай спросила она, дабы удостовериться наверняка.

— Я, сударыня, — ответил молодой человек. — С вашего позволения, я взял конверт.

— Свезите письмо в Осиново, оно в десяти верстах от моего имения, — велела Татьяна, стоя под дверью и крепко ухватясь за толстый брус щеколды — для уверенности.

— Кому прикажете передать? — с готовностью проговорили по ту сторону двери.