Игры над бездной
Шрифт:
– Дмитрий? Добрый день. Нам нужно поговорить. Да, прямо сейчас.
Люстра в кабинете вдруг мигнула и погасла. Через несколько секунд зажглась снова.
– У вас тоже проблемы со светом? – спросил товарищ Хаоран, прекрасно зная ответ.
Наркотики, еда, энергия, вода…
Люди выйдут на улицу, остановить их не получится. В ближайшие часы город погрузится в хаос.
Приближаются перемены, те самые, от которых пытался спрятаться Хаоран Цонг. Или ему это только кажется? Как сказал Леший?
Отвлечь внимание игроков и зрителей от чего-то другого, гораздо более важного
– У меня есть послание для вас, Дмитрий, – сказал товарищ Хаоран. – Для вас и остальных.
Дима Механик выслушал поднебесника, не перебивая. Только когда тот упомянул Лешего, вздрогнул и спросил:
– Леший? Невысокий такой, черноволосый и худощавый? Лет тридцати?
Товарищ Хаоран описал своего посетителя, Дима задумался.
– Можешь прислать его отпечатки, ДНК и прочее? Ты же собрал все это?
– Да. Закончим разговор, и я прикажу отправить к тебе все данные. Но в базах его нет.
– То, что его нет в базах, я и так знаю. Я пришлю тебе данные на своего, сравнишь.
– Ты полагаешь, что это действует группа? – в голосе товарища Хаорана прозвучало сомнение. – Мне показалось, что…
– Вот мне тоже показалось, – отрезал Дима Механик. – Много чего показалось…
– Подожди, когда он к тебе приходил?
– Утром, перед самым выездом в Учком. А что?
– И говорил что-то о судьбе ректора?
– А это не твое дело.
– Не мое, но если это для тебя важно, то я готов…
– Я знаю. Мне Леший сказал утром.
– Значит, он все знал заранее… Просчитал.
– Понимай как хочешь. Надеюсь, это была последняя встреча с ним. Я никогда не был трусом, но…
– Боюсь, не последняя, – возразил товарищ Хаоран. – Но до вечера так или иначе мы что-то поймем… Увидим, кто забьет черный шар.
– Может, и увидим, но сейчас я очень занят. Очень-очень. На улицах такое творится… Мне нужно не только держать границу города, но и своих не выпустить из Рогани. Все хотят жрать, и никто не решится лопать нашу баланду, пока не получат гарантию… Хотят заставить пробовать еду… Работников кормушек, но лучше – их хозяев. В общем, все как было у нас по поводу «сна». До связи!
Переговорив с главами всех кантор, товарищ Хаоран подключился к городской сети камер наблюдения.
Толпа шла к Нагорнику со стороны Алексеевки. Ливень не позволял точно рассмотреть количество народа, вышедшего на улицу, но, переключаясь с одной камеры на другую, поднебесник понял, что несколько десятков тысяч человек сейчас движется мимо Учкома к Нагорному району.
Свет в кабинете снова мигнул и погас. И снова включился через несколько секунд. Чтобы через минуту погаснуть. И снова включиться.
Товарищ Хаоран включил канал новостей.
«… стреляют!» – срывающимся от возбуждения голосом выкрикнул кто-то.
Изображение дергалось, в кадр попала бетонная стена, в которую время от времени ударялись пули, разбрасывая в стороны осколки, потом мобиль с опознавателями Службы Безопасности. Стекла мобиля были разбиты, пули время от времени ударялись в него со звонким щелчком, с визгом отлетали от тротуара.
– Я корреспондент Службы Новостей Аристарх Геллер, веду съемку прямо с места нападения. Мой оператор ранен. Вместе со мной под огнем находятся сотрудник Службы Безопасности и консул Российской Федерации Стас Колос. Мы неоднократно обращались за помощью к Службе Безопасности, нам даже пообещали, что вот-вот, через несколько минут, приедут, но прошло уже много времени…
Пуля ударилась в тротуар возле самой камеры, корреспондент выругался.
– Похоже, нас просто оставили на убой! – прокричал корреспондент. – Никто не имеет права владеть огнестрельным оружием в нашем великом городе, за этим следит Служба Безопасности, но сейчас наша замечательная Служба ни черта не делает для выполнения законов.
Весь кадр заполнило лицо молодого парня.
– Это – сотрудник Службы Безопасности Городского Совета! – прокричал корреспондент за кадром, пытаясь перекрыть грохот выстрелов. – Почему ты не пойдешь и не отберешь оружие у преступников? Ты ведь должен их казнить! Иди, выполняй закон…
Парень выматерился, попытался оттолкнуть камеру, но та лишь чуть отодвинулась назад. Теперь можно было видеть, что без стоит на коленях за мобилем, сжимая в руках «дрель». Безопасник бледен, губы искривлены, демонстрируя жутковатую пародию на улыбку.
Камера двинулась в сторону, захватила еще одну фигуру, скорчившуюся за мобилем.
– Это – господин консул! – пояснил корреспондент. – Стас, не сообщите нашим зрителям о своих планах на ближайшее будущее?
– Пошел ты в жопу, – громко ответил господин консул. – Или уберешь камеру, или схлопочешь пулю прямо в объектив. Юморист хренов…
– Похоже, господин консул пребывает в раздражении, – констатировал корреспондент весело. – Похоже, господин консул чем-то недоволен… Чем именно, господин консул? Умирать боитесь?
Стас умирать не боялся. Уже не боялся.
Он сидел в луже, по голове и телу остервенело стучал ливень, не было уже ни одной сухой нитки, но не это раздражало Стаса больше всего. И даже не пули, лупившие над самой его головой в стену.
Нет, поначалу он действительно испугался. И даже несколько раз выстрелил наугад туда, откуда, как ему показалось, стрелял автомат. Геллер наскоро перевязал оператора, потом, не обращая внимания на стрельбу, приоткрыл багажник, вытащил кофр, из кофра камеру и, переговорив с кем-то на пульте новостийного канала, начал свой дурацкий репортаж с места событий.
Геллера, похоже, совершенно не волновали пули, не расстраивало то, что оператор потерял сознание, и лужа под ним стала глубокого красного цвета. Аристарх время от времени приставал к несчастному Игорьку с нелепыми вопросами, требовал комментариев от Стаса, рассказывал зрителям, что вот-вот, с секунды на секунду, и его, и беза с господином консулом вместе неизвестные злоумышленники убьют. Просил не отходить от экранов до начала самого интересного.
А вот в это Стас уже не верил.
Трудно было верить в то, что все это затеяно с целью убийства. Десять минут стрельбы. Десять минут… Пули лупили в стену. Пули лупили в мобиль. Пули молотили справа и слева от мобиля по тротуару, явно намекая, что пытаться бежать не стоит.