Игры немертвых (др. перевод)
Шрифт:
— Стой где стоишь! — сказала я, но Элласбет не замедлилась, жестом веля мужчине и женщине с ней окружать нас. Дерьмо, их было больше чем двое. Она привела по меньшей мере восемь. Люди в ярких рубашках и шортах расходились, убегая на границы.
— Я сказала, что уже достаточно близко! — закричала я, поскольку она продолжила приближаться.
Айви и Нина напряглись, но мы все застыли, когда Джонатан выпал из беседки, выглядя уродливым и чужим, сбил человека позади нее на землю и низко склонился над ним с шаром черной смерти в руках. Трент схватил меня за руку, чтобы удержать от движения,
— Отдай мне девочек, Трент! — потребовала Элласбет, и Люси с восторгом позвала свою мать. Игнорируя Джонатана, Элласбет продолжила идти вперед. Второй мужчина с ней двинулся следом, и с рычанием, охладившем мою кровь, Джонатан схватил его за шею. Внезапно трое оказались на земле, сцепившись как реслингисты, изо всех сил борющиеся за преимущество. Дикая магия прокатилась по моему сознанию, и хватка Трента на мне усилилась. Раздался резкий хлопок магии, и двое мужчин затихли. Элласбет пораженно остановилась, когда Джонатан медленно поднялся на ноги, а двое мужчин сзади нее не двигались.
— Святое жабье дерьмо! — воскликнул Дженкс, и мой пульс ускорился, когда Джонатан стряхнул с себя оставшуюся магию словно это была вода. Его нога прижала мужчину обратно к земле, и я с облегчением вздохнула. Они все еще были живы. До этого момента я не была уверена.
— Не двигайся, — сказал Джонатан Элласбет, и лицо женщины стало белым. — Иначе я собью тебя с ног.
— Что это была за чертовщина? — произнес Дженкс, приземляясь на мое плечо с исчезающим запахом жженого янтаря.
— Это был Джон, защищающий меня и моих родных, — мрачное выражение Трента заставило меня задуматься, насколько часто он видел нечто подобное. Зачем ему нужна была я?
Люди стоящие на периферии, выглядывали из-за мусорных баков и низких стен. Оказавшись в безвыходном положении, Элласбет, не смотря ни на что, все же сделала шаг вперед.
— Отдай мне моих девочек! — воскликнула она, метнув взгляд на Джонатана и снова обратно.
Среди наблюдателей были оборотни, поняла я, они кружили позади людей Элласбет. Айви и Нина отошли назад, справедливо обеспокоенные возможностью попасть под магический перекрестный огонь. Трент убедился, что с Рэй все в порядке, прежде чем повернуться к Элласбет лицом.
— Элласбет, — сказал он, ее имя несло все богатство эмоций: усталость, разочарование, облегчение и гнев, — Ты ждала новостей или скармливала им их, чтобы ускорить дело и ты смогла попасть на свой на самолет сюда?
— Отдай их мне! — потребовала она, делая боковой шаг, ближе к нам и дальше от Джонатана.
— Если тебе интересно, то ты их не заслуживаешь, — сказал Трент, его горький сарказм был очевиден.
— Ты нищий, — сказала она, ее уверенность истончалась, пока она стояла под солнцем со своими соломенными волосами и идеальным костюмом. — Или скоро им станешь. Ты не сможешь сохранить опеку, и если не отдашь их сейчас мне, обвинения будут становиться хуже, пока ты не окажешься в тюрьме или умрешь. Избавь их от унижения видеть, как их отец превращается в публичное посмешище.
Трент сместил вес, пряча меня еще на один дюйм позади себя.
— Отец. Как мило с твоей стороны признать это перед всеми этими свидетелями.
Ее охранники заметили оборотней. Один из них жестом велел Элласбет уходить, и она нахмурилась.
— Ты делаешь все сложнее, чем это должно быть.
— Простота безвкусна и примитивна, — сказал он, и ее лицо скривилось от гнева.
— Я сделаю тебя нищим, если ты не отдашь их мне!
При этом Трент сделал шаг вперед. Люси извивалась, пытаясь добраться до Элласбет, и я отвлекла ее крошечными шариками света.
— Богатство не является определяющим фактором родительской пригодности, — сказал он мягко, его слова достигали всех, — Или ты называешь миллионы родителей непригодными из-за того, что они зарабатывают себе на жизнь? Люси моя по праву, — сказал Трент, его голос звенел. — И снова о древнем суде, которого ты требовала. Ты украла у меня Люси, Элласбет. Прокралась ночью с ней в животе как воровка. Я забрал ее. Она моя.
— Ты спал с этой демонской шлюхой! — яростно закричала Элласбет с красным лицом и махая руками. — Как ты мог так поступить со мной!
Моя челюсть сжалась, но я осталась на месте. Дело было не во мне. Речь шла о Тренте и Элласбет.
— Ты спал с ней! — бушевала она. — И ты думаешь, что остальные по-прежнему будут следовать за тобой? С тобой все кончено, Трент. Кончено!
Разозлившись, я сосредоточилась на наблюдении за ее охранниками, каждый из которых был окружен по меньшей мере тремя оборотнями. Запах сломанного вереска окреп — Трент был раздражен.
— Прочти свою историю, Элласбет, — сказал он с горечью. — Демоны и эльфы всегда спали друг с другом. Просто так случилось, что на этот раз оба участника дали на это согласие. Убирайся из моего города.
Она скрестила руки, затем заставила их опуститься.
— Это больше не твой город.
За деревьями поднялся жуткий и потусторонний приглушенный вой. Он был подхвачен другим, а затем третьим, окружая нас в мягкой связке. Когда он умер, вдалеке послышался другой. Еще двое поднялись из разных направлений, возможно, за пределами парка. Люди Элласбет начали оглядываться друг на друга. Один положил оружие, развернулся, и пошел прочь.
Высоко подняв голову, Трент приблизился ко мне. Девочки были с нами. Джонатан все еще запугивал первых двух мужчин. Женщина и мужчина за спиной Элласбет ушли, их темп был быстрым и неестественным.
— Цинциннати всегда будет моим городом, — сказал Трент, — Даже если я буду без гроша и мыть окна, чтобы прокормить себя и своих детей. Уходи. Не возвращайся, только если в качестве воровки, которой ты являешь, чтобы я мог начать на тебя охотиться.
— Я предупреждаю тебя Трент, — сказала Элласбет, но ее угроза пресеклась, когда Джонатан оставил тех двоих мужчин, прошептав им что-то в уши, пока они пошатываясь не ушли прочь.
— Трент…, - сказала она, затем громче и пораженно, — Вернитесь сюда! — когда потрясенные люди проигнорировали ее и пошли прочь. — Вернитесь сейчас же! — потребовала она, но они продолжали уходить. Все ее охранники отправилась с ними. Трент улыбнулся, девочки между нами молчали. Она проиграла, и я увидела в Тренте болезненное понимание этого. Он не хотел, чтобы это было так, но она принудила его к этому.