Игры Ниаварры
Шрифт:
Войдя в здание академии, Мэд быстро затерялась в разноцветной толпе студентов. Дойдя до столовой, она на секунду задумалась, потом побродила между прилавками и критически осмотрела меню.
– Тунец с майонезом или тунец без майонеза – вот в чём вопрос, - раздался философский голос над её ухом.
– Всё равно всё остальное здесь несъедобно. Неужели нельзя было позвать меня в более приличное место?
Мэд пожала плечами: - Ты же знаешь, что я принимаю экзамены, и мне не вырваться. Хочешь наслаждаться едой в моей
Мужчина притворно вздохнул: - Ну и как? Нашла кого-нибудь интересного?
Мэд вздохнула: - Пока не нашла ничего лучше, чем тунец с майонезом.
Они засмеялись и направились к уединённому столику.
– Сколько выпускников тебе осталось терзать?
– Ещё один сегодня, а потом целый день выходной.
– Лицо Мэд расплылось в блаженной улыбке, и она замерла на пару секунд, глядя в окно. Мужчина бросил на неё быстрый взгляд и сосредоточился на еде. Выходные дни в патруле не обсуждались, равно как и какие-либо вопросы частной жизни. Из личной информации были известны только имена или рабочие клички и всякие ни к чему не обязывающие мелочи. Адреса, семейное положение, времяпровождение, привычки и прочие дела были абсолютным табу. Нарушения табу, конечно, случались и карались по мере серьёзности ситуации, путём дисциплинарных методов и селективной коррекции памяти.
– Том!
Мужчина резко поднял голову, и прядь светлых волос упала на его лицо. Он смахнул её в сторону и посмотрел на Мэд серыми выразительными глазами. Он был достаточно привлекательным, благодаря хорошо сложенному мускулистому телу и ироничной усмешке, которая редко покидала его губы. Черты его лица были правильными и, благодаря этому, совсем незапоминающимися, что очень помогало ему в работе. Том был напарником Мэд уже больше года, и установившиеся между ними равновесие и доверие имели такую же ценность, как и относительная анонимность их знакомства.
– Чем ты занят на следующей неделе?
– Ну как, то да сё, есть тут пара пташек…
– Пташек-шмашек. Не дури, ты знаешь, что я спрашиваю про работу. Мне осточертело мучать этих недоумков, и я хочу попросить, чтобы Саймон меня отмазал от этой дури и сослал куда-нибудь по делу. На моё место могут найти любую женщину без ментальных способностей. Ей просто надо строить из себя восхищённую дуру и смотреть, справится ли хоть кто-нибудь из этих выпускников с острым выбросом тестостерона.
Том засмеялся. – Я только за! Саймон заставляет меня заниматься всякой ерундой, пока ты тут в лесопарке прохлаждаешься. Я уже дней пять не дрался!
Мэд пожала плечами: - Тогда пошли. У меня есть часок свободного времени.
Через час, совершенно измочаленные, но очень довольные, они лежали на траве тренировочного полигона.
– Жизнь прекрасна, когда есть кому дать по морде, - мечтательно протянул Том.
– Если ты про меня, то используй, пожалуйста, слово “личико”.
– Приношу самые искренние извинения. Впредь исправлюсь. А ты запыхалась. Теряешь сноровку?
– А ты сам попробуй
– Хотел бы я это себе представить! Надо было мне согласиться нападать на тебя. Хотя это не завидная работа. Кирт, бедняга, уже две недели получает от выпускников по голове.
– Ну, это ещё как посмотреть. Во-первых, на нём - аэрошлем. А во-вторых, за это ему разрешается расстёгивать мою блузку.
– Но под ней же жилет?
– Естественно, под ней жилет. Но ты же знаешь, как я отношусь к своему жилету: это фактически интимная часть моего гардероба. Так что Кирт не жалуется.
– Ещё бы он жаловался. Две недели проваляться на красивой бабе в лесопарке. Кстати, а это идея для отпуска…
Мэд пнула его и через секунду уже сидела сверху, придавив коленом к земле.
– Всё. Вот мой реванш, - выдохнула она. Том был намного сильнее и быстрее её, но, благодаря своим ментальным способностям, Мэд могла предугадывать его удары и защищаться от них.
– Ты опять считывала мою ауру?
– недовольно спросил Том.
– Чуть-чуть. А как мне ещё у тебя выиграть?
– Ну и как тебе понравилась моя аура?
– Дикая несусветная красота!
– А если честно?
– Красиво. Насыщенный синий цвет, немного зелёного, а всё остальное – по минимуму. Я считывала твой мышечный контроль, чтобы понять, куда ты мне собираешься врезать. Но я люблю смотреть на твои цвета. Ты уникален: даже когда ты целишься мне в морду, в тебе совсем нет агрессивного красного цвета.
– По-моему, ты запретила использовать слово “морда”. – Том отвернулся, чтобы скрыть довольное выражение лица.
– Упс. Я имела в виду моё личико.
Ментальный дар был большой редкостью на планетах системы. В патруле Ариадны было всего четыре агента с ментальными способностями. Их называли ментальными инженерами, так как подключение к мыслям и воспоминаниям других, настройка, запись и ментальное общение были делом весьма техническим. Из четырёх агентов только Мэд закончила академию. Двух других агентов патруль завербовал после того, как их поймали на совершении всяких тёмных делишек. Соблазн использовать этот дар для чтения мыслей и направления чужих действий оказался для них слишком велик. Третий ментал был настолько древнего возраста, что про него вообще ничего не было известно. Он был советником самого правителя Ниаварры, Оскара Абриани.
Мэд была сиротой и о своём детстве не помнила ничего, кроме приюта, в котором росла с раннего возраста. Её необычные способности заметили очень рано, и она стала одним из самых молодых учеников академии.
Раздалось нетерпеливое чирикание отброшенного на траву переговорного устройства. В просторечье их называли “ладошками”, из-за их округлой формы с небольшим углублением в центре. С одной стороны ладошки располагался овальный экран, а с другой – цифровая панель. Мэд неохотно подползла к ладошке и ответила на вызов из академии.