Игры олигархов
Шрифт:
– Машина сбила? Нет. Я бы следы увидела, я бы услышала крики.
Ничего не было.
– Надо в больницу ехать. Сейчас Марина подойдет. Света и Инна нас прикроют.
– Почему в больнице-то?
– А я знаю?! Что мне сказали - я тебе говорю. Знаю только что родители ее на "скорой" из Смоленска привезли.
– Откуда? Как она там оказалась?
– Не знаю!
– Не кричи, поняла. А Маринка где?
– Должна подъехать. Блин, меня колотит, Слава. Понять ничего не могу и страшно до одури. Ну, ясно
– Ничего не значит, - отрезала.
– Не гадай. Съездим, узнаем.
Вон Марина! Марина!
Девушка, завидев подруг, подбежала к ним и сходу предложила:
– Скидываемся и берем такси. Передачу я нарыла, холодильник опустошила, - сунула в руки Ярославе пакет, но даже не посмотрела на нее.
Девушке нехорошо стало - обвиняет?
– Что стоим?
– и рванула к дороге, руку подняла.
В машине молчали. Люба хмурилась, поглядывая в окно. Марина замкнулась и будто окаменела, а Ярослава чувствовала себя уродом каким-то, прокаженной. Слово сказать боялась, на девочек посмотреть, и Ларису видеть - тоже боялась, а ее родителей - просто до паники.
И молила - пусть их не будет, пусть не пустят посетителей.
Не повезло.
Во-первых, их пустили в отделение хоть и одарили недовольными взглядами.
Во-вторых, Лариса лежала в двенадцатой палате - платной, и рядом с ней были родители.
Девушки приготовили дежурные улыбки, постучались и толкнули дверь, услышав глухое: "да?" И замерли на пороге, улыбки сползли сами.
На кровати лежала нечто отдаленное и смутно похожее на знакомую им Ларису. Лицо сине -серое, синяки под глазами, губы в красных трещинах, пустой взгляд в потолок. Руки безвольно лежащие поверх простыни были похожи на анатомическое пособие верхних конечностей для студентов медиков.
– Девочки?
– выдавила улыбку мама Лысовой. Склонилась над дочерью.
– Ларочка, к тебе подруги пришли, - проворковала очень тихо, почти жалобно.
Ярослава невольно попятилась, ей показалось, что приблизься и костлявая рука подруги, со всего маху ударит ее по лицу.
Лариса безжизненно посмотрела на подруг и вновь уставилась в потолок. Девушки несмело прошли в палату, а Ярослава не смогла - ком в горле встал, хотелось закричать и заплакать. Она шагнула назад и рванула по коридору на выход, не видя дороги из-за слез.
Осела на скамейку у главного входа, сжалась, пытаясь успокоиться.
Закурила. Слезы капали и капали, совесть ела и ела - виновата. А разобраться - в чем? Но ведь виновата хотя бы в том, что вместо того, чтобы тревогу при исчезновении подруги объявить, ударилась в любовное рандеву, напрочь забыв о Ларисе. По сути, бросила. Факт.
Уйти совсем бы из больницы - но не могла, ведь это значило сбежать, значило, что она вновь бросает. Остаться? По-человечески,
Что же там было, что случилось, куда пропала Лариса и как оказалась в Смоленске?
Может прав Гриша, нет вины Славы? Ну, что она действительно, могла сделать? Как могла знать, что за своим Vog Лариса уйдет на край света?
Она подкурила вторую сигаретку от первой и почувствовала чей-то взгляд. По спине холодок пошел.
Огляделась и ничего настораживающего не заметила. Показалось?
Станешь тут мнительной!
Господи, да что же могло случиться?!
Почему у Ларисы такой вид, будто сушили ее как белье на веревке?
Почему губы в крови, почему синяки под глазами и лицо осунувшиеся, словно Лысова месяц голодала? Что могло превратить ее в /это/?
Машина сбила? Были бы переломы, гипс там, бинты виднелись бы.
Избили? Похоже. Но какого черта она в Смоленске оказалась?!
В раздумьях, загадках и разгадках ушло не меньше часа и почти вся пачка сигарет.
Марина села слева, молча забрала сигареты и закурила. Следом
Люба. Так и молчали, глядя куда угодно, только не друг на друга. Что
– то скользкое, опасное было в этой тишине и молчании. Как финал, конец прошлому, когда позади неизвестно что, а впереди ничего.
– Что с ней?
– решилась нарушить тишину Ярослава.
– Пипец, - тихо ответила Люба, глядя перед собой.
– А подробности?
– Надо было остаться и узнать!
– зло бросила Марина и носом шмыгнула.
– Изнасиловали ее, - выдохнула девушка.
– Что?
– может, ослышалась?
– Что слышала! Трахали до смерти! А ты в это время пончики ела!
Ярослава зажмурилась: "Господи, если ты есть, сделай так, чтоб все это было неправдой. Чтоб это был сон и я проснулась. И все было как прежде".
– Ну, что ты на нее? Кто знал-то? Ужас в другом, Марина.
Получается, что среди белого дня, прямо у института какие-то упыри могут хватать и увозить людей. И никто не застрахован.
– Застрахованы. Если вдвоем! Если одна за другую, а не так, что одна в кусты, а вторая!…
Ярослава вскочила и рванула прочь.
– Беги, беги!! Твое любимое занятие!!
Суздалева остановилась и пошла обратно, встала над подругой:
– В чем ты меня винишь? Ну, в чем?! Что я сделала?! Что ты мне нервы мотаешь?! Тебе плохо, а мне?! А если б ты на моем месте оказалась?! Ты ясновидящая что ли?!
– Я бы сразу всех подняла, а не на "харлее" каталась!! Ты ночь по собственной воле с рокером своим забавлялась, а Ларису насиловали! Тебе хорошо было, а ей вон как!
– махнула в сторону больничного корпуса рукой.
– Знаешь, что нам ее мама рассказала?!