Игры профессионалов
Шрифт:
– А как вы констатируете тот факт, что за мной следили и в Польше?
– Возможно, наши люди решили подстраховать вас.
– Спасибо за внимание. А интерес МОССАДа – это тоже подстраховка?
– Мы сейчас это выясняем.
– А нельзя ли выяснять побыстрее?
Галинский недовольно поморщился. Он принадлежал к той «элите» разведчиков, которых так люто ненавидят настоящие профессионалы. Сыновья высокопоставленных партийных чиновников, молодые люди попадали по комсомольскому набору в элитарные школы КГБ и, заканчивая их, получали выгодные и вполне безопасные назначения в посольства зарубежных
– Откуда вы знаете, что на вас вышел МОССАД? – спросил Галинский.
– Их резидент разговаривал со мной совсем недавно. Даже дал мне свою визитную карточку.
– Вы издеваетесь, – обиделся Галинский.
– Вот его карточка, – достал визитку Симховича Дронго.
Галинский покраснел, но взял карточку, не сказав ни слова.
– Кроме того, – продолжал Дронго, – за мной следит еще какая-то разведка. Сейчас пытаюсь выяснить, какая именно. Их представитель, некий Гюнтер Шранц, проживающий в 215-м номере отеля «Империал», также пытался вступить со мной в контакт.
Эти слова Галинский не мог оставить без внимания.
– Он тоже оставил вам визитку? – нехорошо улыбаясь, спросил он.
– Нет, к сожалению, не успел, – зло ответил Дронго.
Именно в этот момент дверь приоткрылась и кто-то позвал Галинского. Тот быстро вышел. Дронго остался один. Ждать пришлось недолго. Через минуту появился Галинский. Он был явно в хорошем настроении.
– Мы проверим все, что вы нам сообщили, – улыбаясь, сказал советский резидент, – но и вы должны обещать, что не предпримете никаких самостоятельных шагов без согласования с нами.
– Через два дня я должен вылететь в Индию, – напомнил, с трудом сдерживаясь, Дронго.
– Не беспокойтесь, за это время мы что-нибудь придумаем. Кстати, что это за встречи с представителем комитета ООН? – небрежно спросил Галинский, демонстрируя свою осведомленность. – Она, конечно, красивая женщина. Но вы считаете ее заслуживающей доверия?
– Я работал с ней в Южной Америке, – раздраженно сказал Дронго. – Это американский эксперт.
– И вы так спокойно об этом говорите?
– У вас нет больше вопросов? – спросил Дронго, вставая. Галинский встал вслед за ним.
– Нет, – покачал он головой.
Дронго повернулся к выходу, даже не попрощавшись.
– Да! – вдруг сказал он, словно только что вспомнив. – Я слушал утром Си-эн-эн. Вы, наверное, еще не в курсе последних известий? Президент Ельцин объявил, что сократит аппарат союзного МИДа в десять раз. Горбачев, кажется, с ним согласен. Всего хорошего.
Он вышел, мягко закрыв дверь. «Боже мой, какие идиоты!» – с огорчением подумал он.
Подъезжая к «Империалу», он увидел свой «Фиат». Это его удивило. Ленарт должен был давно поставить автомобиль в гараж. За рулем сидел сам Марк. Он подошел поближе. Ленарт сидел, облокотившись на руль. Слева на щеке уже запеклась тоненькая струйка крови. Висок был пробит пулей снайпера.
Он сел прямо на тротуар.
– Господи, – сказал он. – Господи…
Это было единственное, что он мог сказать.
Глава 9
Из
Полицейские формальности отняли почти три часа времени. Когда его наконец отпустили, было совсем темно. От предложенной машины он отказался и пошел пешком в отель.
Как всегда в критических ситуациях, он старался успокоиться, сосредоточиться на поставленной задаче, исключив любые эмоции. Но полностью подавить свои чувства на этот раз не удавалось. Вся гамма чувств от бессильного гнева до почти физической боли от ощущения утраты мешала ему сосредоточиться. Самые правильные решения у профессионалов бывают импульсивными, мгновенными, когда автоматически срабатывает многолетний опыт, выдающий в короткое мгновение наиболее верное решение. И первым таким импульсивным порывом было желание разбить физиономии Гюнтера Шранца и Алекса Симховича. Первому повезло меньше, он жил в отеле.
Уже подходя к отелю, он вдруг с удивлением подумал, что желание было не только импульсивным. Кроме скорби по Ленарту, его подсознательно волновал и вопрос, как отреагирует другая сторона на его активные действия против Шранца. Сжав зубы, он молча вошел в отель и, пройдя мимо портье, направился к лифту. Магнитная карточка, служившая ключом в номер, была у него в кармане.
– Простите, мистер, – раздался за его спиной голос портье.
Он обернулся.
– Вам несколько раз звонила какая-то дама. Спрашивала, когда вы будете.
Он совсем забыл. Он забыл о Натали. Они договорились встретиться в «Хилтоне».
– Давно звонили в последний раз? – спросил он у портье.
– Час назад.
Уже слишком поздно. Кивнув портье, он вошел в лифт. На третьем этаже никого не было.
Вставив карточку, он открыл дверь и, пройдя в номер, прямо в плаще сел в кресло. Ситуация становилась абсолютно непонятной. Сначала демонстрация наблюдения в Варшаве и Кракове. Затем убийство связного. Показательная вербовка со стороны двух резидентов и смерть Ленарта. Если это сделали Шранц или Симхович, зачем они так рисковали, идя на переговоры? А если не они, то, значит, есть еще кто-то четвертый. Неужели его визит привлек внимание всех разведок мира?
Он вспомнил Марка. Тогда, в Южной Америке, он несколько часов нес его на себе и сумел спасти, вытащив из-под обстрела. Спасти для того, чтобы подставить здесь, в благополучной и тихой Австрии. Он горько усмехнулся. Будь проклята та минута, когда ему в голову пришла мысль вызвать Марка Ленарта в Австрию. Он не был сентиментальным человеком, но внезапно вспомнил о семье Ленарта, о его родителях, милых, уютных старичках, с которыми Марк знакомил его, когда они были в Голландии. У него, кажется, была девушка, может быть – уже жена. Он даже не успел спросить, есть ли у него дети. За три года многое могло измениться. Теперь Дронго остался совсем один, без связи и без помощи. Конечно, если не считать идиота Галинского с его агентурой.