Шрифт:
Первые шаги.
Пивнушка совсем не тянула на громкое название «Пивбар «Гамбринус», но, как, ни странно, называлась именно так. Представляю, что стало бы с коренным одесситом, зайди он, однажды, в это питейное заведение. Точно, пришлось бы откачивать с применением крепких спиртных напитков. Я выбрал на столе место, более-менее, свободное от рыбных очистков и поставил кружку на липкую клеенку. Амбрэ, конечно, стоял ещё тот. А с улицы зайти, так запах прокисшего пива, солёной и вяленой рыбы, варёных яиц и табачного дыма способен был сбить с ног. Но, жажда отведать пенного напитка пересиливала.
Делался
Вот и сейчас, из пелены табачного дыма выныривает Игорёха, мой бывший одноклассник, давний друг и просто хороший парень. В своё время нам пришлось расстаться. Он – на истфак поступил в универ, а я в армию укатил. А там, Северный Кавказ, потом сверхсрочная, опять Кавказ, ранение, комиссация, инвалидность и работа сторожа на макаронной фабрике. Маловато, конечно, по зарплате, но, мне одному хватает. К разносолам я непривычен, а, доставшаяся от бабушки, однушка, вполне решала проблемы с жильём. А то, никаких боевых не хватит, чтобы жильё купить. Разве, что какую развалюху в дачном посёлке. С родителями жить – тоже не вариант. Не маленький уже, чтобы по подъездам обжиматься, да, перебрав спиртного, тайком домой возвращаться. Если бы не скончавшаяся бабушка, куковать бы мне на продавленной койке в общаге, пока на пенсию не выйду, или квартиру снимать, отдавая половину зарплаты.
За это время Игорёха успел отучиться, что-то там защитить и стать достаточно известным в узких кругах историком. Причём, не кабинетным сухарём, а практиком, не вылезающим из экспедиций. Вот, между двумя из них мы и встретились в очереди на кассу в супермаркете, и старая детская дружба возобновилась. Улыбаясь щербатым ртом, Игорёха достал из внутреннего кармана брезентовой штормовки бутылку водки, завёрнутую в газету, и победно потряс ею над головой. Ну, да. Сегодня он хотел со мной о чём-то поговорить, а серьёзные разговоры без бутылки никак не разговариваются.
– Во! – жизнерадостно провозгласил друг. – «Финляндия»!
– Мог бы и «Московскую» взять. Она дешевле.
– Ничего! Не обеднеем! Сейчас Лёха ещё подойдёт. Классический тройничок получится.
– Что за Лёха?
– Мой коллега, – он заглянул в свою пустую кружку. – А, где пиво? Почему ещё не принесли?
– Вон, тащит. Сегодня народу много.
Бар, на самом деле, был полон до отказа. Как, только, нам повезло столик отхватить? Зарплата у людей сегодня, наверное. Нам, по крайней мере, давали. Между столиками, протискивалась грудастая тётка в фартуке не первой свежести, мягко говоря, удерживая в толстых, словно окорока, руках сразу по четыре кружки. Похоже, количество народу в пивнушке её совершенно не смущало. Несмотря на комплекцию, она двигалась достаточно грациозно, ловко обходя препятствия. Временами, однако, кое-кого, задевала, но делала это, скорее намеренно. Иначе, как объяснить, что доставалось только самым активным или самым шумным. Двинув объёмистым бедром слишком вольготно развалившегося на стуле пьяненького мужичка, она приблизилась к нашему столику и бухнула на стол три кружки. Из-за её монументального плеча выглянул высокий крепкий парень лет двадцати пяти в растянутом сером свитере грубой вязки с недельной щетиной на лице и, не рискнув её обойти, дождался, когда тётка удалится и, только, после этого, занял место за столиком.
– О! – шлёпнул парня по протянутой ладони Игорёха. – Познакомьтесь: это Лёха, а это Славик. Все в сборе! Можно начинать!
– Погоди, – остановил его Алексей. – Накатить надо по первой за знакомство.
– Блин! – спохватился я. – Надо было стопочки попросить. И, что там у них перехватить на закусь можно?
– Не надо, – не согласился Лёха. – У меня всё с собой.
Парень поставил на колени свою спортивную сумку и, жестом фокусника, извлёк из неё три походные стопки нержавеющей стали, завёрнутый в промасленную газету шматок сала и великолепный восточный пчак ручной работы в кожаных ножнах с рукояткой из кости.
– Не боишься такой нож с собой таскать? – хмыкнул я, наблюдая за тем, как Лёха, развернув сало, принялся ловко его нарезать тонкими ломтиками. – Холодное оружие, как-никак. Загребут, ещё. Начнут статью шить.
– Сувенирное изделие, – отмахнулся Алексей. – Даже справка имеется. Специально её таскаю. А, про хлеб не подумали?
– Сейчас возьму, – Игорёха поднялся, быстро подскочил к стойке бара и притащил оттуда стандартно нарезанный серый хлеб на пластиковой одноразовой тарелке. – Ну, вроде, всё. Стол накрыт. Славик, что с рукой?
– А что с ней? – я удивлённо посмотрел поочерёдно на правую и левую кисть. – Всё в порядке.
– А, почему, тогда, ещё не налито?
– Ах, да! – я спохватился и, свернув с треском пробку, принялся разливать по рюмкам.
***
Первая, как водится, пошла за знакомство. Вторая – за здоровье, а с третьей Игорёха решил погодить.
– Вот, теперь, настало время поговорить о делах, – прикрыв стопку рукой, чтобы я не налил, проговорил он.
– Ну, давай поговорим, – отставил я бутылку в сторону. – Пиво-то можно?
– Пиво можно.
Ну, хоть, пиво можно. Я поднёс кружку к губам и сделал глоток. Живительная влага пронеслась по пищеводу, вызвав у меня на лице блаженную улыбку.
– Славик, – Игорёха сделался непривычно серьёзным. – Тебе не надоело сидеть на макаронной фабрике? Ну, что за профессия – сторож?
– Все профессии нужны, все профессии важны, – процитировал я классика.
– А, если, серьёзно? Ты, здоровый бугай, сидишь себе ночи напролёт в сторожке с наганом дореволюционных времён, как пенсионер занюханный.
– С наганом бабушки при Союзе на вахте сидели. А у меня газовый «Чезет».
– Не в этом суть. Неужели тебя устраивает такая крохотная зарплата?
– Что ты хочешь? Попробуй, устройся! С моей третьей группой инвалидности никуда больше не берут. А, если узнают, что я ветеран, вообще шарахаются, как от чумного.
– И, в чём же твоя инвалидность заключается?
– Ну, ты же знаешь! Прихрамываю немного, да заикаюсь, когда сильно волнуюсь.
– И, как же тебе третью группу дали?