Игры с палачами
Шрифт:
Большим пальцем поставив пистолет на предохранитель, детектив положил оружие на пол.
Скульпторша выключила электрический нож.
— А теперь ногой толкните пистолет в мою сторону… Толкайте сильней…
Хантер сделал так, как ему сказали. Оружие, скользнув по бетонному полу, ударилось о противоположную стену.
— А теперь запасной.
— У меня его нет.
— Серьезно?
Скульпторша включила нож.
— Не-е-е-ет! — завопил Скотт.
— Нет! — перекрикивая шум, заявил Хантер. — У меня нет другого пистолета.
— Ладно. А теперь
Хантер подчинился.
— Ложитесь на пол лицом вниз. Ноги и руки — в стороны.
Детектив знал, что должен исполнять то, что ему говорят. Время, отведенное ему и Скотту, стремительно истекало.
— Знаете, — обматывая марлей руку Брэдли, сказала Скульпторша, — я с самого начала была уверена в том, что вы выйдете на меня. Я не сомневалась, что вам под силу собрать все кусочки головоломки вместе, понять, что значат мои «скульптуры», увидеть и разгадать тени, которые они отбрасывают. К сожалению, я не смогла предугадать, что вы догадаетесь так рано, прежде чем мой замысел будет воплощен в жизнь. Не хватает последнего штриха. Как вам это удалось?
Упершись подбородком в бетонный пол, Хантер посмотрел Скульпторше прямо в глаза.
Оливия, старшая дочь Деррика Николсона, наконец вышла из-под защиты металлического стула. Одета она была во все черное. Спортивный комбинезон, изготовленный из непромокаемой ткани, был застегнут на змейку до подбородка. Женщина сбросила капюшон, и Хантер увидел, что ее волосы спрятаны под черной силиконовой шапочкой пловчихи. Туфли были на пару размеров больше, чем надо. Роберт вспомнил о том, что ведущий судебный эксперт сказал ему о следах, оставленных убийцей на лодке Нэшорна. Распределение веса тела при каждом шаге было неравномерным. Судебный эксперт выдвинул тогда предположение, что либо убийца хромает, либо преднамеренно обулся в обувь большего размера. В руках женщина сжимала электрический нож.
— Вы почти убедили меня в своей непричастности, — вспоминая тот день, когда он впервые увидел Оливию в доме ее отца, сказал Хантер. — Вы так естественно играли свою роль… Эти слезы… непроизвольное вздрагивание тела… нотки отчаяния в голосе… Я на это купился.
Оливия и бровью не повела.
— И как же вы в таком случае догадались?
Хантер тяжело сглотнул. Надо выиграть как можно больше времени.
— Мне помогла подруга вашей матери, — произнес он.
Женщина вздрогнула так, словно ее огрели плетью. Она замерла. Гнев и печаль исказили ее лицо. На то, чтобы вернуть себе хладнокровие, ушло несколько секунд.
— Что за подруга?
— Я не знаю ее настоящего имени. Она назвала себя Джуди.
— Что она вам рассказала?
Хантер закашлялся.
— Не много.
Оливия ждала, но Роберт больше ничего не сказал.
— Вам лучше говорить, а не то я начну резать.
— Она пришла к нам и рассказала об убитых… убитых вами…
— Ну и?..
— Когда-то они ее избили, избили так же, как и вашу мать.
Хантер видел, как лицо Оливии покраснело от гнева. Ее сверкающие ненавистью глаза остановились на Скотте, который внимательно вслушивался
— Мы обнаружили, что «скульптуры» отбрасывают теневых марионеток, — поспешил добавить Хантер, стараясь отвлечь внимание Оливии от Скотта. — Но мы неверно их интерпретировали… точнее, не совсем верно…
Сработало. Оливия обернулась и уставилась на детектива.
— На это ушло немало времени, но нам все же удалось понять, что означают тени койота и ворона, стоящие рядом. Вы хотели, чтобы мы знали: вы считаете вашего отца лжецом.
— Он не был мне отцом, — с отвращением в голосе заявила Оливия.
— Ладно, извините, — произнес Хантер. — Вы хотели сообщить нам о том, что считаете Деррика Николсона предателем и лжецом.
— Таким он и был, — голос женщины дрожал от злости. — Мне было три года, когда погибла моя мать. Мне лгали на протяжении двадцати восьми лет. Меня обманули, словно несмышленого маленького щенка.
— Мне жаль, — произнес Хантер и запнулся.
Боль в напряженных мышцах шеи все усиливалась.
— Но мы долго не могли догадаться, что своими теневыми образами вы рассказываете нам историю, как актер в театре теней.
Скотт, судя по всему, ничего не понимал.
Оливия молчала.
— Но смысл теневого изображения, отбрасываемого второй «скульптурой», мы интерпретировали неверно, — продолжал Хантер. — Мы отбросили десятки объяснений, и в конце концов я пришел к выводу, что перед нами — сцена драки. Была компания молодых людей, которые вместе напивались и веселились. Однажды случилась драка и кто-то погиб. А еще мы решили, что вы считаете Эндрю Нэшорна заводилой.
— Он был мерзавцем, — сказала Оливия.
— Но не сцену драки вы изобразили… не двух людей, борющихся на полу, в то время как другие стоят вокруг и смотрят. Вы изобразили сцену изнасилования, за которой остальные наблюдали…
— Не наблюдали, а принимали в ней активное участие.
Глаза женщины сверкали, предвещая бурю.
— Она была уличной проституткой. — Скотт наконец-то набрался храбрости раскрыть рот. — Энди снял ее на углу Стрипа на бульваре Сансет. Она там стояла. Та женщина спала с мужчинами за деньги. Это не было изнасилованием.
Оливия в мгновение ока развернулась и наотмашь ударила Скотта в челюсть сжатой в кулак рукой. Она разбила ему нижнюю губу. Из раны брызнула кровь.
— Заткнись, мразь! Ты будешь говорить тогда, когда я тебе позволю.
Хантер вздрогнул на полу.
— А вам лучше лежать и не дергаться.
— Я и лежу…
Напряжение все нарастало.
— Я слушаю, — сказала Оливия. — Как вы догадались, что это изнасилование?
— Джуди когда-то тоже работала на улице. Когда она с нами связалась, то рассказала, что однажды ночью села в машину к Нэшорну. Мужчина отвез ее в уединенное место, где их ждали другие члены шайки. Они изнасиловали и избили ее. — Хантер откашлялся. — А потом Джуди рассказала о женщине, с которой познакомилась. Ее звали Рокси.