Игры с призраком. Кон третий.
Шрифт:
Еще одна ночь прошла в пустую, еще один день ушел бесследно и прожит бесцельно, а возможно, именно он был последним для Анжины. И чем ее капитан занимается здесь, пока она там?…
Нет, вздор, не нужно думать о плохом, нужно верить в лучшее.
Мужчина шагнул вниз по ступеням, и чуть не запнувшись о туфлю потерянную клоном, поднял ее, повертел в руке: высоченная шпилька, острая как игла. А ведь именно каблуком женщина целилась в короля. Опять хотела убить Ричарда и убила бы, будь он менее проворен. Плевать ей на его посулы, она
— Как же вы с ним общаетесь? — прошептал капитан, рассматривая туфлю. — Найдем ответ на этот вопрос — найдем Анжину.
И решил, что с утра будет поднимать своих старых друзей, включая Лациса — старого друга королевы. На Ричарда и его людей Кирилл больше не станет надеяться. Ричард явно дошел до точки и уже не понимает, что творит, не соображает, что избранный им путь — тупиковый. Он лишь отдаляет, но приближает к Паулу и жене.
— Завтра все будет по-другому! — заверил сам себя капитан и, кинув туфлю в руки Микса, сел в автоплан.
Глава 3
Она поморщилась, приоткрыв глаз и, увидев чьи-то ступни с алыми ногтями на пальцах, расписанные позолотой и усыпанные стразами, широко распахнула оба глаза: кто ж это себя изувечил?
Сквозь мрак головной боли с трудом доходило осознание, что это ее ногти, ее педикюр, а когда дошло, она резко села и настороженно уставилась на свои ноги, посмотрела на руки и прозрачную золотистую тряпочку держащуюся на одной бретельке на ее плече: что за ерунда? Она кого-то пугала в таком виде? Может себя?
А кто она?
Анжина нахмурилась, пытаясь вспомнить, кто она, где и почему столь несуразно одета и разрисована, но в голове было тихо, только в висках ныло, да затылок ломило, словно он близко и душевно пообщался с тяжелым предметом. В памяти же было черно и пусто. Вот как раз это ощущение ей что-то напоминало, но что?
Женщина нахмурилась и, придерживая голову руками, чтоб не отвалилась от боли, огляделась, надеясь по интерьеру вспомнить, где она находится, а если получится, и все предшествующие ее появлению здесь события.
Огромная комната с расписанными потолками, золотистыми голограммными обоями, сверкающим паркетом и изящной мебелью была ей не знакома, как и широченная постель на которой она сидела. Подушки валялись на полу, фиолетовые простыни были смяты, словно на них резвилось стадо животных, а из-под серебристой тряпочки, напоминающей рубашку, виднелась ступня. Анжина нахмурилась сильней, понимая что, третьей ногой она обзавестись никак не могла, чтобы не произошло. Женщина осторожно повернула голову и замерла. Зрачки расширились от изумления и недоумения: нога принадлежала спящему, открыв рот, худому, молодому мужчине. Спящему в той же постели, на которой сидела она!
Женщина закрыла глаза: мираж! Не может в ее постели находится мужчина… Или не в ее постели и не ее мужчина? А она сама-то кто?
Женщина вскочила и поспешила к огромному зеркалу, висящему на стене. Уставилась на отражение и не поверила своим глазам: в зеркале транслировали какой-то кошмар — увешанное драгоценностями чудовище неопределенного возраста, с всклокоченными золотистыми волосами, потеками косметики на лице и тряпкой закрывающей все что угодно, кроме того, что обычно прикрывает платье.
Анжина недоверчиво потрогала свое отражение, потом лицо — ее! Значит, это она так одета, раскрашена, увешена?! Женщина пришла в ужас: кто же над ней пошутил?! Кто она, где?! Почему в таком виде, в спальне, и что здесь делает мужчина?
А она что здесь делает?!
— Это я? — спросила свое отражение.
— Ты. Иди сюда, киса, я тебя приласкаю.
Женщина нахмурилась, с полминуты раздумывая над ответом, и дошло — голос-то мужской! Она повернулась и уставилась на мужчину: тот проснулся и лежал, мило улыбаясь ей:
— Иди сюда, — повторил приглашение, похлопав ладонью по лежащей под его боком подушке.
— Вы кто? — спросила Анжина, ничего не понимая.
— Андриас. Твой друг. Мы познакомились с тобой вчера в клубе. Не помнишь? Ты много выпила, киска…
`Киска'?! — поморщилась женщина, почувствовав тошноту от одного предположения, что этот субтильный мужчина имеет повод фамильярничать с ней.
— В правду сказать, я от тебя не отстал, — хохотнул он, сел на постели свесив ноги на пол.
— Вы меня знаете…
— Кто ж тебя не знает? — пожал плечами. Встал и пошлепал к ней босыми ногами по паркету. — Мы вчера не тем увлеклись, но сейчас исправимся, — попытался обнять ее. Анжину передернуло и она не думая, толкнула его в сторону.
— Обиделась? — озадачился мужчина. — Или хочешь поиграть? Я не против, — заверил, расплывшись в улыбке, пошел опять на Анжину.
— Над вами явно подшутили…
— Перестань, — попытался ее обнять более грубо и настойчиво. Анжина поняла, что не стоит тратить попусту слова, объясняя то, чего сама не понимает, и просто предупредила, скидывая его руки со своих плеч:
— Тронешь — пожалеешь.
— Какая злая киска. Не выспалась?… — рассмеялся, не принимая всерьез угрозу. И схватил женщину, обняв за талию, прижался к ее щеке щекой. Анжина разозлилась. Утопив локоть в диафрагме невменяемого, развернулась и от души ударила еще и по лицу, отправляя наглеца вон от себя и из спальни. Мужчина вылетел из дверей, открыв их спиной, и рухнул на пол уже в коридоре, у ног симпатичного, ладного крепыша, сидящего в кресле.
Капитан только сел и взял яблоко с вазы, чтобы перекусить, как двери спальни королевы с треском распахнулись и выпустили взъерошенного ловеласа, который брякнулся под ноги Шерби. Рука Кирилла с яблоком замерла на полпути ко рту, взгляд прошелся по скрюченной фигуре любовника Анжины, потом по королеве, с хмурым видом и грозно-недовольным взглядом стоящей в дверях.