Игры с Вечностью
Шрифт:
– Пусть и дальше презирает. Ее право.
– Может, научить ее хорошим манерам?..
– он оценивающе посмотрел на девушку.
Второй молча схватил его правой рукой за полу куртки, и, подбив правую ногу под колено, несильно крутанул на месте, отчего товарищ приземлился на колени. Моментально переместившийся за спину убийца потянул полу куртки через горло, влево и надавил на затылок. Молодому стало нечем дышать и он захрипел.
– Ты, животное, еще хоть слово или даже взгляд в сторону этой девчонки и я тебя самого рядом с ней на этом диване буду воспитывать. Я хочу жить, а если ты ее тронешь, такой возможности у меня не будет. Поэтому мне проще тебя придушить, чем самому под молотки
В ответ было лишь хрипение.
– Кивнул, быстро.
Молодой закивал с частотой маховика.
– Так лучше.
После того, как парень продышался, он встал с колен и прислонился к стенке возле дивана.
– Ну и круто же ты, Азамат. Воспитываешь....
– Он со страхом покосился на старшего.
– А с тобой по-другому никак. Ты ж доброту за слабость принимаешь. С тобой только жестко надо. На девчонку ноль внимания, презирает или ненавидит - не наше дело. Наша задача обеспечить ее сохранность до утра, а остальное не колышет. Захочет жрать - сама попросит.
Но Анна есть так и не попросила. К вечеру начал опускаться туман, заметно похолодало. Старший из убийц включил тепловую пушку, и температура начала постепенно расти. Чтобы убить время они включили какой-то фильм на ноутбуке, потом поиграли в карты. Так прошло несколько часов. Дважды старший отзванивался кому-то и докладывал обстановку. А в остальном жизнь текла мерно. Анна вставала только раз, по своим нуждам. Ни есть, ни пить она не хотела. В принципе, охрана была только рада такой молчаливой заложнице. По крайней мере, эта не кричала, как другие и не требовала к себе повышенного внимания. Даже не нужно было залеплять рот.
О чем думала Анна? Одному лишь Богу известно. Да и думала ли она вообще о чем-нибудь? Весь вечер она лежала с закрытыми глазами, и быть может, даже спала. Ее не трогало ни присутствие убийц, ни положение заложницы, ни судьба Валентина, равно как и ее собственная. Пришла отрешенность, какое-то оцепенение и вялость. Она хотела только одного - увидеть отца, или Виктора. Больше ее ничего не волновало. Она знала, что отец согласится на любые условия, лишь бы она осталась жить, ну а до утра времени оставалось не так уж и много.
Около одиннадцати вечера старший из надсмотрщиков вяло поднялся из складного кресла и потянулся.
– Я спать. В три часа приду, и сменю тебя до утра. К девчонке не приближайся даже. Я серьезно. Тронешь, можешь сразу яму копать.
– Я понял.
Старший ушел, а молодой остался сидеть в кресле. Он отнесся к словам товарища серьезно, и от лишнего соблазна даже развернул кресло, чтобы не смотреть на пленницу. За полчаса до полуночи он заснул. Анна не спала, но и не смотрела вокруг. Она все так же лежала с закрытыми глазами, и поэтому не увидела, как самым чудесным образом от внезапно поднявшегося сквозняка кусок оберточной бумаги взлетел в воздух и поплыл, мерно раскачиваясь, к тепловой пушке. Пушка была направлена параллельно стене, но находилась всего в метре от тряпья, накиданного кучей. Именно поэтому и случилось следующее. Как только кусок бумаги засосало внутрь пушки, сверху горки тряпок упало шерстяное одеяло, все в пятнах от масла и керосина. Из жерла пушки стал вырываться огонь. То горел кусок бумаги, и так как одеяло упало прямо перед пушкой, пламя достало до него. Сухое и промасленное, оно вспыхнуло моментально. С него огонь перекинулся на остальные шмотки и те моментально занялись. Когда Анна открыла глаза, в комнате уже начинал скапливаться дым. Она закричала, но молодой похититель не проснулся. Анна закричала сильнее, но реакции не было. Она не знала, что у него во сне остановилось сердце, внезапно и беспричинно. Это работала судьба. Старший похититель, сидящий в машине, и не мог слышать криков, - не позволяли почти герметичные ворота и закрытые окна авто. Бокс, в котором содержалась Анна, стоял на краю пустыря, метрах в пятидесяти от жилых домов. Рядом были только два магазина, закрывшиеся на ночь. Поэтому и с улицы некому было прийти на выручку.
А дым все заволакивал и заволакивал пространство, притупляя яркость лампочки и затрудняя дыхание. Не было никакой вероятности, что диван загорится, потому что он стоял почти по центру стены, единственно свободной от хлама, и ни над ним, ни под ним не было никаких вещей, кроме пары выхлопных коллекторов и четырех покореженных дисков от ВАЗа. Они загореться не могли. Страшнее было другое - смерть от отравления угарными газами. Анна плакала, кричала и пыталась разломать крепкие наручники, прикованные к металлической трубе.... Я не буду описывать подробности, это ни к чему.... Все было тщетно, она умерла в пять минут первого.
Виктор стоял перед домом колдуньи, которая помола ему узнать свое будущее. Он не звонил заранее, так как сел телефон, а зарядка из машины куда-то испарилась, как назло. Часы показывали восемь вечера. Ильин перекрестился и позвонил в дверь. Открыл дверь незнакомый мужчина, по-видимому, муж Марины Васильевны.
– Добрый вечер. Не могли бы вы пригласить Марину Васильевну?
– Добрый. Вам не кажется, что в воскресенье вечером можно дать людям отдохнуть?
– Мужчина строго посмотрел на Виктора, сказав эту фразу очень раздраженным тоном.
Виктор стерпел. Он даже не нахамил, хотя ему очень хотелось что-нибудь сделать с противным субъектом, открывшим дверь. Он помнил, что говорила колдунья - муж был против приема посетителей на дому. Что ж, ради Анны он готов и не на такое.
– Позовите, пожалуйста, Марину Васильевну.
– Виктор произнес это уже не так любезно, как перед тем, но вполне вежливо.
– Приходите завтра.
– Мужчина хотел закрывать дверь.
Виктор не стал возражать, а лишь вздохнул. Он понял, что скандалом может только навредить, так как Марина Васильевна вряд ли оценит, когда ее мужа будут спускать по ступенькам вниз головой (что непременно произойдет в случае скандала). Просьбы же, в свою очередь дадут понять, что открывший дверь является хозяином положения. Ильин совсем не хотел, чтобы тот так подумал. Поэтому он сел на ступеньки и демонстративно закурил, повернувшись спиной к мужчине. Тот уставился в спину Виктора, удивляясь такой наглости. Желание закрыть дверь пропало.
– Вы плохо слышите? Уходите, немедленно!
– Сказал он.
– Спасибо, я здесь подожду.
– Виктор даже не оборачивался. Он хотел, чтобы возгласы мужа привлекли внимание колдуньи, и она вышла бы на порог.
– Я полицию вызову!
– Мужчина свирепел. Он понял, что пытаться физически воздействовать на Виктора бессмысленно, так как на его стороне была молодость и сила. И это бесило.
– Вызывайте. Но лучше позовите жену.
– Виктор обернулся.
– В воскресенье вечером к колдунам по пустякам не приходят....
В это время на пороге появилась Марина Васильевна.
– Что тут?
– Спросила она, и тут же узнала Ильина.
– Здравствуйте...
– Сказал Виктор, вставая и улыбаясь как можно приветливей. Он искренне был рад встрече.
– Да вот этот... субъект хамит.
– Муж не находил себе места, не зная как бы ему излить свою ярость.
– Виктор, ты хамил?
– Марина Васильевна удивилась.
– Нет, вообще-то. Я лишь сел на порог и закурил.
– Да...
– Начал муж, но колдунья его оборвала жестом.