Игры Сатурна. Наперекор властителям
Шрифт:
— Эй, погодите, — сказал Данциг. — А что, если вы обнаружите, что не сможете выбраться наверх? Ты сам говорил, что это еще не ясно.
— Ну, в этом случае мы перейдем к более радикальным мерам, — ответил Скоби. — Честно говоря, голова моя забита мыслями… о Луи и, конечно, о том, как выбрать оптимальный путь наверх… чтобы думать о чем-то другом.
— М-м-м, да. Догадываюсь, что у нас и без этого хлопот полон рот. Но я вам вот что скажу. После того как мой сигнал будет готов, я все-таки сделаю ту веревку, о которой мы говорили. Конечно, возможно, вы и будете возражать, когда не получите чистой одежды и простыней, когда вернетесь на корабль. — Данциг помолчал несколько секунд, а потом закончил: —
Скоби выбрал место на северном склоне воронки для этой их с Бромберг попытки. Два скалистых утеса выдавались вперед как раз у дна воронки и несколько метров выше, что указывало на то, что камень, по крайней мере, доходит до этого места. Наверху над ними располагались ступенями наплывы того же твердого льда. Между ними и в направлении вверх, что было едва ли посередине подъема, было не что иное, как тот же бесформенный склон сыпучих кристаллов. Угол его наклона дает такую крутизну, что это удваивало его надежность. Вопрос, на который не было ответа, и узнать ответ на него можно лишь опытным путем, состоял в том, насколько глубоко снег покрывал породу, по которой люди могли взобрался наверх, и поднимаются ли эти пласты до самого края воронки.
На месте Скоби подал сигнал остановиться.
— Успокойся, Джин, — сказал он. — Я пойду вперед и начну копать.
— А почему мы не можем делать этого вместе? Ты же знаешь, у меня есть свои инструменты.
— Потому что я не могу сказать, как поведет себя такой большой пласт этого псевдо-зыбучего песка. Он может отреагировать на то, что его потревожили тем, что устроит гигантский обвал.
Она сдержалась. На ее изможденном лице появилось выражение понимания его великодушия.
— Тогда почему бы мне не быть первой? Ты что, полагаешь, я все время пассивно жду, когда придет Кендрик и спасет меня?
— Все дело в том, — резко ответил он, — у меня тут преимущество, потому что мои сломанные ребра адски болят, что отнимает у меня последние оставшиеся силы, если у нас возникнут неприятности, лучше будет, если ты придешь мне на помощь, чем это буду делать я.
Броберг опустила голову.
— О, прости. Должно быть, и я сама в ужасном состоянии, если позволила своей ложной гордости вмешиваться в наши дела. — Ее взгляд устремился к Сатурну, вокруг которого летал по орбите «Хронос»,где были ее муж и дети.
— Ты прощена, — Скоби напружинил ноги, прыгнул на пять метров и приземлился на нижнем выступе. Следующий был немного далековато для очередного прыжка, тем более у него не было места, чтобы сделать разбег.
Нагнувшись, он подобрал инструмент для копания со дна воронки, которое сверкало перед ним, и начал копать. Гранулы сыпались сверху потоком, закрывая то, что он расчищал. Он работал, как робот. То, что он поднимал лопатой, было почти невесомое, но таких бросков нужно было сделать бесконечное множество. На него не осыпался весь склон, как он опасался, хотя и надеялся на это. (Если бы его не убило, то, по крайней мере, сэкономило бы много усилий.) Поток сухого вещества лился справа и слева вокруг его щиколоток. Вот наконец-то начала показываться скала.
Снизу Броберг прислушивалась к его дыханию. Оно было хриплым, часто прерывалось кашлем или ругательством. В своем скафандре при мстительном сером свете солнца он был похож на рыцаря, который, не обращая внимания на свои раны, продолжает сражаться с чудовищем.
— Порядок, — наконец объявил он, — Я думаю, я узнал, что можно ожидать, и теперь мы сможем действовать. Работать будем вдвоем.
— Да… о да, мой Кендрик.
Прошло несколько часов. Всегда такое медленное, солнце взобралось выше, а звезды закатились, и Сатурн был на ущербе.
В большинстве мест они работали бок о бок. Им не требовалось больше самой узенькой полоски, потому что если они расчищали широкую дорогу, края справа и слева просто соскальзывали и хоронили все под собой. Иногда структура под ногами позволяла копать только одному человеку. Тогда другой мог отдохнуть. Вскоре Скоби стал гораздо чаще пользоваться этой возможностью. Иногда они оба останавливались на короткое время, чтобы поесть и попить, и опирались на свои контейнеры.
Скала вскоре превратилась в застывшую воду. Там, где она выступала сильно, они знали, потому что песчаный лед, который они подкапывали, массой падал вниз. После первого такого случая, когда их чуть не смыло вниз, Скоби стал все время втыкать свой геологический молоток в каждую новую породу. При малейшем намеке на опасность он хватался за его ручку, а Броберг обнимала его за талию. В свободных руках они держали свои лопатки. Цепляющиеся друг за друга, они напрягали все свои мускулы, но выдерживали, пока поток отекал их на высоте колен, а однажды доходил и до уровня груди, пытаясь похоронить их в глубинах этих зыбучих песков. После этого им приходилось бороться за каждый шаг. В основном было слишком трудно карабкаться вверх по крутому подъему без дополнительных средств, и они вбивали упоры для ног.
Еще одним препятствием, которое им приходилось преодолевать, была усталость. В лучшем случае их продвижение вперед было неимоверно медленным. Им не нужно было большого расхода тепла для того, чтобы не замерзнуть, только тогда, когда они передыхали, но их легким требовалось огромное количество воздуха от аппарата рециркуляции. Блок батарейки Гарциласо, который они взяли с собой, мог бы дать кому-то одному несколько дополнительных часов жизни, хотя он уже был частично использован для борьбы с переохлаждением Гарциласо, и этого времени будет недостаточно, чтобы дождаться спасательной команды с «Хроноса».Не говоря уже о том, чтобы пользоваться батарейкой по очереди. Это повергло бы их в плачевное состояние, они замерзли бы и задыхались, но, по крайней мере, у них была бы возможность покинуть этот мир вместе.
Таким образом, вряд ли было удивительным то, что их разум пытался уйти от боли, раздраженности, утомления, запаха пота, отчаяния. Без такого облегчения они вряд ли бы смогли пройти столько, сколько они прошли.
Расслабившись на несколько минут, прислонившись спинами к сверкающей стене, на которую им необходимо взойти, они смотрели через воронку, туда, где тело Гарциласо в скафандре блестело, как далекий погребальный костер, и вверх на кольца Сатурна. Планета светилась лучистым янтарем, с мягкими полосами, кольца, венчающие его короной, чья полоса теней по его арочной поверхности делала его сияние еще ярче. Это сияние превосходило своей красочностью все близлежащие звезды, но в других местах они в своем множестве тоже не уступали ему своим великолепием, располагаясь вокруг серебряной дороги, которой Галактика разделила их друг от друга.
— Какая хорошая могила для Алварлана, — сказала Риция мечтательным шепотом.
— Так значит он умер? — спросил Кендрик.
— Разве ты не знаешь?
— Я был слишком занят. После того как мы выбрались из руин и я оставил тебя отдохнуть, пока сам пошел на разведку, я наткнулся на войско. Я ускользнул от них, но мне нужно было возвращаться к тебе окольными тайными путями, — Кендрик погладил сияющие на солнце волосы Риции, —Кроме того, моя самая дорогая, ведь только ты всегда, а не я, владела даром слышать духов.