Игры шестого круга
Шрифт:
Однако если Илен действительно имела какое-то отношение к происшествию в колониальном колледже, визит к ней — предприятие рискованное.
Но опасность поджидала его за каждым углом этого города, к тому же он не мог исчезнуть из Ланки просто так, даже не попытавшись разобраться в том, что, собственно, произошло.
Оставалась вероятность, что за ним охотились не федеральные власти. Но если это так, он должен выяснить, кто эти люди и что им от него нужно.
Было и еще одно обстоятельство. Если он сейчас покинет Ланку, у него не останется ни номера фона, ни даже почтового адреса — никакой ниточки, ведущей в квартиру, похожую на конфетную коробку, в которой он провел такую необычную ночь…
В конце концов он вынужден был признать, что не хочет покидать столицу, не увидев Илен еще раз.
Время от времени вагон пневматички, в котором, кроме Олега, находились еще два пассажира, проскакивал стеклянные трубопроводы, расположенные над центральными улицами Ланки, и тогда на короткие доли мгновения ему открывался город с птичьего полета, утонувший в море рекламных огней. С такой высоты в нем было что-то величественное и бесконечно далекое ото всей его предыдущей жизни. Наверно, именно так выглядит из иллюминатора звездного лайнера поверхность чужой планеты, на которую он так стремился попасть еще совсем недавно. Теперь, похоже, этот путь закрыт для него навсегда.
Самым несправедливым, вызывавшим в нем наибольший протест было то, что он не чувствовал за собой никакой вины.
Разве спрашивали его согласия, когда помещали его в экспериментальный бокс? Разве виноват он в том, что вследствие этого стал не похож на остальных людей? И разве этой причины достаточно, чтобы устраивать на него охоту, как на дикого зверя?
И опять в который уж раз за это долгое утро он сравнивал и перебирал в уме мелкие детали обрушившихся на него событий, пытаясь свести концы с концами, и по-прежнему ничего не понимал.
Больше всего ему хотелось выяснить, какое место во всей этой истории занимала Илен. И кому он мог понадобиться до такой степени, чтобы устраивать его похищение из колониального института. Организовать подобную операцию было не так-то просто…
Наркотики, клиника — во всей этой истории чувствовалось что-то театральное и совершенно нелепое. Так не станет действовать ни одна серьезная организация. Но и на бандитов эти действия тоже не тянули. Люди Костистого давно бы его пристрелили.
Так кто же его тогда преследует? От ответа на этот вопрос зависело слишком многое. Возможно, вся его дальнейшая судьба. И он решил добраться до истины, чего бы это ни стоило.
Занятый своими мыслями, он почти механически менял маршруты, сверяясь со светившейся на стене картой. Название конечной станции, недалеко от которой жила Илен, прочно врезалось в память.
Когда пневматичка подошла к нужной ему остановке, он просто так, на всякий случай, окинул взглядом соседний вагон и сразу же узнал одно лицо.
Хотя это лицо заросло двухдневной щетиной и принадлежало какому-то грязному старикану, он его вспомнил.
Лицо этого человека уже пару раз мелькало за стеклом соседнего вагона во время его долгого маршрута через всю Ланку. Сначала он видел его в переднем вагоне, теперь старикан ехал в заднем…
Случайное совпадение на таком запутанном маршруте исключалось. Значит, за ним следили… Значит, те, кто его похитил, знают, где он находится. Знают и ничего не предпринимают! Теперь он почти не сомневался, что за ним следили непрофессионалы. Профессионала он никогда бы не увидел. Похоже, в его истории не замешаны федеральные органы.
Эта мысль придала ему немного уверенности и несколько уменьшила чувство затравленное и обреченности, всецело владевшее им после побега из клиники.
Если он не ошибся, если за ним охотилась не безликая и чудовищная в своей неотвратимости государственная машина — тогда он еще посмотрит, кто кого…
Проехав нужную станцию и пропустив еще пару остановок, Олег неожиданно вскочил и рванулся к выходу в тот момент, когда поезд собирался тронуться после очередной остановки.
Выставив вперед обе руки, Олег раздвинул смыкавшиеся двери. Стальной цилиндр пневматического компрессора заскрежетал от напряжения, но вынужден был уступить давлению мышц, не уступавших ему в силе.
Когда двери с грохотом захлопнулись у Олега за спиной, он резко обернулся и самодовольно ухмыльнулся, глядя на старика в проносившемся мимо вагоне.
Еще несколько раз поменяв поезда и внимательно разглядывая попутчиков — к счастью, немногочисленных в столь ранний час — он наконец решил, что оторвался от непрошеных наблюдателей.
В вагоне, доставившем его к последней станции, вообще не было ни одного пассажира… Хотя и это не значило ровным счетом ничего.
История, начавшаяся неожиданным знакомством с красивой девушкой, оборачивалась совсем не просто.
По лестнице ее подъезда он поднимался медленно, крадучись, прислушиваясь к каждому шороху. Он предпочел забыть о лифте, и правильно сделал, потому что на третьем этаже обнаружил в коридоре парочку подозрительных типов, абонировавших кабину одного из лифтов. Они смахивали на бомжей, но у Олега не было в этом полной уверенности. За последние несколько часов его подозрительность и осторожность возросли в несколько раз.
Илен жила двумя этажами выше, и он проскользнул мимо бомжей незамеченным.
Едва Олег прикоснулся к звонку, приготовившись к долгим объяснениям через закрытую дверь, как она неожиданно приоткрылась.
— А, вот и ты… — Словно Илен ждала его все это время. Словно в его повторном визите, о котором они не договаривались, не было ничего необычного…
Она широко распахнула дверь, и только сейчас, переступив порог, он увидел сидящего на кухне человека лет сорока в темно-синем мундире. Сердце гулко ударило два раза и замерло у самого горла.
Собственно, он почти догадался, почти знал, что идет в заранее подготовленную ловушку, и все-таки шел. Словно его магнитом через весь город тянула эта проклятая дверь!
— Извини. Я не знал, что ты не одна.
— Капитан Корсинский. Он хотел с тобой поговорить. — И словно этим было все сказано и не требовалось никаких других объяснений, она повернулась и ушла в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь. А Олег так и остался стоять у порога кухни, пригвожденный к месту безмерным удивлением.