Игры в замужество
Шрифт:
— Я весь мокрый от пота.
— Ради бога, запах твоего пота мне прекрасно знаком, — прервала она.
Несмотря на ее гнев, чувствовалось, что их обоих одолевают воспоминания о проведенных вместе минутах. Он ощутил, как бешено колотится ее сердце. Нил вдыхал запах Тамми, наслаждался ее присутствием рядом. Черт, он соскучился по ней.
Войдя в дом, она повела его к кушетке.
— Если ты не против, помоги мне подняться по лестнице. Мне нужно в душ. — И затащить тебя в постель.
— Хорошо, я помогу. Но в душе придется
— Конечно. — Там видно будет. — Трена разговаривала с тобой?
— О Белле?.. Я имею в виду Феа Гейм. Да. Она заходила вчера. Сказала, что ее заберут завтра.
— Тебе не следует отпускать Беллу, — возразил Нил. Он почему-то думал, что ему удастся уговорить ее. Если собака станет частью ее жизни, то и у него будет шанс остаться с Тамми.
Она даже не взглянула на него.
— Но это входило в план изначально. Мы все знали, что я беру ее на время.
Они добрались до его комнаты, и Нил упал на кровать.
— Что-то с правым бедром, ты не посмотришь?
— Я же сказала, что посмотрю. — Она прощупала пальцами ногу. Боль в растянутой мышце была ничтожна по сравнению с болью, которую он ощущал внутри.
Спортивные трусы не могли скрыть его возбуждения. Тамми покраснела, и ее прикосновения стали более нежными.
— Больно? — спросила она прерывающимся голосом.
— Действительно ужасно болит. Я надеялся, что ты сможешь помочь.
— Пакет со льдом поможет.
— Я не это имел в виду. Я думал, что влажное тепло будет более эффективно. — Он стащил футболку и бросил ее на пол у кровати.
— Нил, — запротестовала она. Ее глаза горели тем горячим огнем, который он так любил.
— Ты не могла бы помочь мне с кроссовками, прежде чем уйти? Шнурки так туго затянуты.
— Без проблем. — Она опустилась на колени у его ног и стала возиться со шнурками.
— Не торопись. Кажется, у меня температура.
— У тебя растянута мышца. От нее не может быть температуры.
— Значит, это от чего-то другого. А ты предложила позаботиться обо мне. Ты должна проверить, потому что мне так жарко.
— Холодные компрессы замечательно помогают при температуре.
— Не в моем случае. Прохладные души тоже не помогут. Иди сюда, Тамми. Прикоснись ко мне и скажи, горячий я или нет.
Она поднесла руку к его лбу, и он поймал ее за запястье.
— Нет. Лучшее место, где можно проверить температуру, — живот. Он положил ее руку к себе на живот, как раз над эластичным поясом на шортах.
— Что ты хочешь, Нил?
Он посмотрел на нее, выражая своим взглядом всю свою любовь и желание. Если она не выдержит, пусть уходит. Но если она останется, то он хотел, чтобы она знала: здесь присутствует любовь.
— Прикоснись ко мне.
— Ее рука скользнула за пояс его шортов.
— Попробуй меня.
Она спустила его шорты, стянула их и швырнула на пол. Ее одежда быстро полетела вслед.
Нил притянул ее к себе и приник к ее губам.
— Да будет праздник, — прошептал он, на секунду оторвавшись от Тамми.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
— Я теряю терпение. — Оливия ворвалась в комнату и с шумом захлопнула за собой дверь.
Она что, никогда не слышала, что нужно стучаться?
— Уходи. — Тамми даже не потрудилась спросить, откуда сестра узнала о том, что она отдала собаку.
Впрочем, в Колзерсвилле не было секретов. Тамми высморкалась в салфетку и зарылась лицом в полосатую шелковую подушку. Возможно, она испортила подушку. Ей было все равно. — Это тебя не касается, я хочу побыть одна.
Оливия стала напротив кушетки, руки в боки, всем своим видом выражая неодобрение к происходящему.
— Нельзя так расстраиваться.
— Тебе что, нечем больше заняться?
— У меня тысяча дел. Мне нужно купить еще пару подарков, украшения к завтрашнему рождественскому вечеру в библиотеке, и еще нужно зайти в бакалею, чтобы приготовить ужин для своего сумасшедшего семейства, ведь до Рождества осталось так мало времени. Но приходится выбирать приоритеты, и именно сейчас мне нужно вложить в твою голову хоть каплю здравого смысла.
Тамми не была готова к этому. Собаки не было всего два часа, а она чувствовала себя так ужасно, словно истекала кровью.
— Это моя жизнь, Оливия.
— Да уж. И ты потрясающе все запутала в ней.
— Я занимаюсь этим вот уже тридцать два года, зачем же сейчас так беспокоиться?
Оливия протянула ей свежую салфетку.
— На этом вечер жалости заканчивается. Хватит ныть, подключай мозги. Оливия взмахнула руками. — Клянусь, что мы, сестры Купер, потрясающе все переворачиваем. Я пришла к тому, что чуть не ушла от Люка. А он, без сомнения, лучшее, что есть в моей жизни. Я стараюсь не думать о том, что чуть не разрушила свою жизнь. Поэтому я не собираюсь просто стоять и наблюдать, как ты позволяешь Нилу и этой несчастной псине исчезнуть из твоей жизни.
Оливия замолчала на минутку, чтобы перевести дыхание. Даже если Тамми начнет возражать, она ей этого не позволит. Затем она плюхнулась на кушетку рядом с сестрой.
— Все твои мужья привыкли получать, Тамми.
Они хотели тебя. Они хотели, чтобы ты их любила, прислуживала им, возбуждала в них желание.
Но им нечего было отдать взамен. И осознанно или нет, ты не позволяла им ничего отдавать, потому что не подпускала их так близко. Да, Нил тоже хочет брать, но он так же хочет и отдавать назад ровно столько, сколько взял, и даже больше. Вот чем он отличается от других мужчин в твоей жизни, и именно с этим ты не можешь справиться. Как он смотрел на тебя, когда я встретила его возле твоего дома, — она потерла руки, — у меня до сих пор мурашки бегут по коже. Я сразу поняла, что он мистер Подходящий.