Их было четверо
Шрифт:
Ван отошёл в сторону, уселся на выступе в стенке пещеры, вынул свою записную книжку и стал исписывать одну страницу за другой. Ван вёл подробный дневник путешественника. Эти записи очень пригодятся ему впоследствии. Да и Виктор просил его помочь ему. Конечно, фильм, над которым тот трудится, без подробных пояснений никому не будет понятен. Сам Виктор мало разбирается в том, что снимает, он ищет просто эффектных кадров, а вместе они сделают большое, полезное дело.
Так мечтал Ван.
Часто Ван с досадой думал о том, как он мало знает; многое из того, что видел, не понимал.
– Виктор, обязательно сними кончик корня! – крикнул он усердному кинооператору, не терявшему времени зря и снимавшему корень со всех сторон.
– Есть снять кончик! – весело откликнулся Виктор, сидевший на выступе стены и снимавший Катю и Тиму на фоне корня. «Для масштаба», – как он объяснил.
В своём рвении он готов был залезть хоть на потолок, чтобы снять общий вид пещеры сверху. Но Тима то и дело спрашивал, скоро ли он кончит, потому что пора трогаться дальше.
Снимая конец корня, Виктор заметил одну особенность, которая его удивила.
– Тима, слушай, что это за нашлёпка на самом кончике, а?
– «Нашлёпка»! – возмутился Тима. – Эх ты, нашлёпка! Это корневой чехлик, неуч ты этакий!
Виктор обозлился. До чего хвастливый парень этот Тима! Только бы показать, что он знает больше всех.
– Может быть, можно обойтись и без «неуча»?
– Можно и так, – миролюбиво согласился Тима. – Я только одного не понимаю: как это у тебя всё из головы выскочило? Ведь мы же проходили это в пятом классе! Неужели всё перезабыл или не узнал?
Виктор ничего не ответил. Справедливое замечание Тимы ещё больше разозлило его. Он упрямо решил, что Тима нарочно хочет уязвить его самолюбие. Виктор надулся и отошёл в сторону, делая вид, что занят съёмкой. А Тима и не думал обижать товарища. Сказал – и всё тут! Да и что особенного? Ну, допустим, Виктор всё перезабыл, а он, Тима, нет. Ну и что? Не обратив особого внимания на обиженный вид Виктора, он стал развивать мысль о том, что в школе все они часто учатся формально. Ответил урок – и с плеч долой.
– Верно, Тима! – вздохнула Катя. – По себе знаю! Если предмет не увлекает, выбрасываю всё из головы.
– А бывает и по-другому, – рассуждал Тима. – Как будто всё знаешь, а до дела дойдёт – и выясняется, что ты дурак дураком. Вот хотя бы взять этот клён. Я знаю его устройство довольно прилично. А когда мы пошли с отцом, я ничегошеньки не узнавал: как идти, куда идти, какие клетки, где мы. Ну ничего!
– Практическое применение знаний, – уточнил Ван. – Да в этом всё дело. Нужно не только знать, но и уметь применять знания в жизни. Необходима практика.
– Подождите, мальчики! – спохватилась Катя. – Мы зафилософствовались и забыли, с чего начали. Для чего же всё-таки корню нужна нашлёпка?
– Корневой чехлик, – поправил Тима. – Очень просто. Здесь, в кончике корня, всё время образуются новые клетки. Эта самая молодая часть корня очень нежна. И она же
– Виктор, иди сюда, я теперь могу объяснить тебе, зачем корню чехлик! – крикнула Катя.
Виктор сделал вид, что не слышит, и не подошёл.
Между тем пора было трогаться в путь. Тима и Ван обсуждали вопрос, откуда проще всего войти внутрь корня. Решили, что самым подходящим будет один из близлежащих волосков. Волоски – это нежные выросты клеточек поверхности молодых корешков, молодой части корней. Их много. Они расположены повыше корневого чехлика и, отходя в разные стороны, проникают во все частицы почвы. Своей поверхностью они впитывают воду с растворёнными в ней питательными веществами. Сам по себе каждый волосок невелик. Но их так много, что если приставить их концами друг к другу, то получится длиннейшая нить, в десятки километров. С их помощью корню удаётся как бы обежать огромное количество частиц почвы и извлечь из них необходимые питательные вещества.
Небольшие и тонкие волоски для наших путешественников превратились в огромные и толстые. Концами своими волоски зарывались в стены пещеры, и, вскарабкавшись по уступам, молодым людям легко было добраться до одного из них.
– Вот что, ребята, я уже приглядел волосок, – деловито сказал Тима. – Мы сейчас взберёмся на него. Нам нужно сегодня же попасть в лист. А завтра чуть свет – домой, обратно!
Тима нет-нет, да и вспомнит о доме, о матери, о том, что она может обнаружить обман раньше, чем они вернутся, а это будет ой как нехорошо! Конечно, неприятностей не избежать. Тима чувствовал себя здорово виноватым и готов был к сильнейшему нагоняю. Тут уж ничего не поделаешь. Придётся терпеть.
Но он хотел только одного – дойти до места. Он боялся, что мама, узнав об их путешествии, поднимет шум и организует погоню. Правда, ни папы, ни Кривошеина, ни Вады нет в поселке. Но Кривошеин на рыбалке, за ним можно послать. И тогда… «Ой, как нехорошо!» – совсем расстроился Тима. Он уже представил себе, как их настигает Кривошеин, как ведёт их домой, как мама устраивает всем им хорошую баню. Другое дело, если они сами явятся как победители. Пусть тогда ругают сколько хотят. То, что они не хуже взрослых сумели всё сделать – и с аппаратами управились, и весь путь прошли без сучка и без задоринки, – будет доказано. И это главное. Только надо торопиться. Что это Виктора никак от съемок не оторвёшь?
– Кончай, Виктор! – крикнул Тима. – Пора!
Виктор неохотно спрятал камеру. «Вечно этот Тимка не даёт ему снимать столько, сколько ему хочется», – раздражённо подумал он. Хотя Тима ни разу раньше ему не мешал.
Между тем Тима, ловко вскарабкавшись по глыбам грунта, уже добрался до волоска, сел на него, свесив ноги, и с довольным видом похлопал по его эластичной, влажной оболочке. Она была плотная, как сыромятная кожа.
За ним полезли остальные.
Устроившись поудобнее, Тима сильно размахнулся и вонзил в оболочку острый клинок.