Их любовник
Шрифт:
На миг мне стало жаль придурка и козлогения. Это ж надо так достать Кея Просветленного, чтобы он перестал понимать и прощать закидоны великого гения и послал его к черту!
— К черту Бонни, — повторила я и обняла Кея за шею. — У меня есть ты, а все остальное не так важно.
3. Язык мой — враг мой
Рим, конец сентября
Бонни
Мама позвонила не вовремя. Весь последний месяц она звонила крайне не вовремя. И дело было вовсе не в том, что Бонни устал после спектакля, как последняя собака, и сейчас новенькая девочка снимала с него грим.
— Да,
— Бонни, мальчик мой, как ты?..
Слушая последние новости о родне и соседях, Бонни поддакивал и молился, чтобы мама не задала главный вопрос. Ему отчаянно не хотелось ей врать, а сказать правду он не мог. Не после того, как отец Кея чуть не умер от инфаркта, а его собственный отец две недели провел в клинике на обследовании. Дурацкая ситуация! Какой черт дернул его за язык объявить Розу своей невестой на благотворительном маскараде?! Как теперь объясняться с мамой?
— Так она с тобой? — мама все же опять затронула больную тему, заставив Бонни страдальчески поморщиться. — Я понимаю, тебе некогда будет ехать домой между спектаклями, но это ничего, мы с папой, Роситой, Джульеттой и Васко приедем к тебе в Милан, это же совсем близко!..
Черт, черт!!! Вот как отвертеться? Сказать, что его невеста не с ним? Что они расстались? Он даже раскрыл рот, чтобы прервать маму и сказать, что передумал жениться, как она переключилась на новости о папе.
— Еще одно обследование, ты представляешь! Эти врачи никак не успокоятся! Я говорю им, что Марко совершенно здоров, а они все про кардиограммы, шумы и диету! Головы как тыквы, какая может быть диета? Бонни, ну разве может Марко не кушать мой апельсиновый пирог и аранчини?.. Но я уверена, когда он увидит тебя с невестой, он забудет о врачах! Мы так ждем… Бонни, она беременна, скажи мне?
— Нет, мама, — зажмурившись, чтобы не выругаться вслух, ответил он. — Она не беременна.
— Но ведь вы заведете детей? Она не из этих ужасных чайлд-фри, правда же? Мы с Марко хотим внуков!
— У вас их и так десять штук, мама!
— Одиннадцать, Бенито! — возмутилась мама. — Разве ты забыл, на позапрошлой неделе Франческа родила вторую дочку. Она так похожа на Марко!
— Тем более, одиннадцать…
— Бонни, — мама забеспокоилась. — Ты же не хочешь сказать, что опять… что это все было враньем? Но ты же сам сказал, что женишься! Папа не переживет такого расстройства! Мы так надеялись!
Вот тут бы ему и сказать: мама, нет у меня никакой невесты, и вообще я женат уже… или замужем… короче, нас трое и мы счастливы. А Роза скоро родит ребенка от Кея.
Дерьмо!
— Ну что ты, мама, все хорошо. Не надо беспокоить папу, тем более, пока он в клинике.
— Значит, ты покажешь ее нам в Милане? Ах, Бенито, скверный ты мальчишка! — в голосе мамы звучала искренняя нежность.
А Бонни было стыдно. Если бы мама знала, насколько он скверный мальчишка. И какой он дурак! Езу, какой же он дурак…
Ладно, сколько ж можно себя жалеть! Он не Том, который никогда не ноет и каждый год вешается. Он наберется храбрости и все расскажет маме. Вот только папа… папе-то за что? Черт, уродился же кто-то больным ублюдком!
Подняв глаза в зеркало, Бонни с застарелой ненавистью разглядывал черты дядюшки Джузеппе. Чем старше, тем больше похож. Практически одно лицо. Только нос не такой идеальный, спасибо братцу Адриано и его прихвостням. Вот кому бы Бенито с радостью сообщил, что вышел замуж и опозорил на хер старинную сицилийскую фамилию! Ради такого дела Бонни бы даже платье с фатой надел! Вот только папа-то не виноват. Папа считает его… ну ладно, не совсем нормальным, но… нет, родителям Бонни никогда не рассказывал о своих развлечениях в «Зажигалке», и подробностей отношений с Кеем — тоже. Они друзья, вместе делают искусство, и точка. Никто же не заподозрит лорда Говарда в том, что он трахается с парнем!
Мадонна, как же он запутался…
— Я могу вам чем-то помочь, синьор Бенито? — спросила гримерша.
— Закончи скорее с гримом, — поморщился он.
— Конечно, синьор Бенито. С родителями всегда так. Вы простите, это не мое дело, но…
— Не твое, — оборвал ее Бонни.
Гримерша изогнула полные губы в понимающе-призывной улыбке, повела плечом и продолжила снимать грим.
Езу, каким местом он думал, когда соглашался взять эту итальянку вместо чудесной, гениальной бабушки Милли! Но миссис Милли вывихнула щиколотку, выходя из самолета в Риме, и пришлось срочно брать замену. Кажется, он сам сказал Филу — пофиг, бери кого угодно. Вот Фил и взял «милашку» с сиськами третьего размера, глазами томной лани и натуральным сицилийским темпераментом. Как ее, Камилла, кажется. Зря Бонни ее трахнул после прошлого спектакля! Чертов адреналин! Но ведь лучше сбрасывать напряжение с гримершей, чем с фанатками, кто знает, какую заразу можно от них подцепить… Или лучше было трахнуть фанатку? Теперь милашка считает, что имеет право лезть ему в душу. Черт. Черт бы их всех побрал! Черт бы побрал самого Бонни, идиота. Не дурил бы в ЛА, сейчас Роза была бы миссис Джеральд, а не леди Говард, и носила бы его ребенка… если бы он не трусил и вовремя пошел на операцию по восстановлению фертильности… и в это турне она бы поехала с ним, она же любит путешествовать…
Черт. Как он умудрился так запутаться! А главное, что ему теперь делать? Послезавтра мама с кучей родни приедет в Милан, и ему кровь из носу надо предъявить им невесту.
Может, попросить Синди подыграть? А что, Синди сможет один вечер изобразить безумную любовь к семейным ценностям. Но потом все расскажет Розе, они же подружились… Дерьмо!!! Никто из актрис не удержит язык за зубами, они же все с ней знакомы… Вот если бы у него было чуть больше времени! Хотя бы дня три, чтобы Роза успела прилететь в Италию… и рассказать маме правду. Из самых лучших побуждений. Надо, надо было все сказать маме, когда она звонила в Лондон, поздравлять Кея с женитьбой, а Бонни — с оглушительным успехом в начале его турне.
«Как я рада, мальчик мой! Вы с Кеем так дружны, и вот он женат… его жена — такая милая девушка, совершенно прелестная! А как они друг друга любят!.. Почему ты был без своей невесты? Когда же вы наконец поженитесь, ты уже три месяца как обещаешь, Бенито, скверный мальчишка! Посмотри, как счастлив твой друг, и ты непременно будешь счастлив, мальчик мой!..»
Вот как, как он должен был сказать маме правду?! Но ведь должен был, должен…
— Ваш апельсиновый сок, синьор Бенито, — вернуло его в реальность певучее контральто.
— К черту сок, мне нужно выпить. Неси виски, детка.
— Прошу прощения, синьор Бенито, вы сами сказали — если я принесу виски, вы меня уволите. А я не хочу потерять это место. Я всегда мечтала работать с вами.
Обхватив ладонями прохладный стакан, Бонни прижался к нему лбом. Сок. Дерьмовый сок и никакого виски. Он сам так решил. Ему нельзя напиваться, когда он напивается — он дурит. А он обещал Розе… и Кею обещал… Черт, черт! Что же делать? Если не Синди и не Барбара…
Бонни внимательно посмотрел на гримершу. Красотка, возрастом примерно как Роза, около двадцати пяти. Вроде не скандальная и не тупая. За место держится. Голос отличный, наверняка она еще и поет. Пошла в гримерши к Бонни Джеральду, чтобы попасть в спектакль? Или чтобы залезть ему в штаны? Глупо, но кто он такой, чтобы осуждать чужую дурь.