«Их мечтой была Канада»
Шрифт:
– Им перепадает слишком мало еды.
Лицо Трабла на глазах стало багроветь.
– Они у меня подохнут с голоду, если совершили кражу! – рявкнул он.
Лейтенант глубоко вздохнул. Он понял, что Трабла ничем не проймешь.
– Что вы предпримете, когда я найду доказательства? – спросил он, не глядя на командира.
– Это уж мое дело, – отрезал тот. – А твое – сейчас же прочесать индейский лагерь и его окрестности. До твоего возвращения вожди побудут здесь… в качестве заложников.
Выйдя от начальника, Уайт увидел Патрицию, стоявшую у дверей канцелярии.
– Эндрю опять не в духе, мистер Уайт? Лейтенант кивнул и вкратце рассказал ей о случившемся. Он не удивился, когда она бросила негодующий взгляд на окна канцелярии. С тех пор как индейцы появились у стен форта, Патриция почти каждый день бывала в их лагере, одаривая краснокожих ребятишек всякими сладостями и кое-какой провизией. Она ни в коей мере не разделяла мнения своего брата относительно законченной испорченности индейской натуры. Для нее это были такие же люди с их достоинствами и недостатками, люди, чьи проблемы заключались единственно в том, что они вели чуждый бледнолицым образ жизни.
– Чует мое сердце – индейцы совершили кражу, – сказала девушка. – А что им делать, если братец держит их на голодном пайке, да еще не разрешает охотиться?
– Здесь он хозяин, мисс, – ответил Уайт, – нравится это кому или нет. Мы можем лишь сочувствовать пленникам.
– Да, да, – рассеянно пробормотала девушка, направившись к своему домику, пристроенному к западной стене канцелярии.
Лейтенант некоторое время смотрел ей вслед, любуясь мягкой женской походкой, затем развернулся и зашагал к армейской казарме форта Питилесс – Безжалостного.
Индейская стоянка из десяти типи, раскинутая на берегу Чистого ручья под сенью тополей, встретила солдатский отряд гробовым молчанием. Мужчины, женщины и дети стояли у своих жилищ без звука, взирая на пришельцев черными блестящими глазами. Все они выглядели хмурыми и изможденными.
Лейтенант тронул руку переводчика, сидевшего на пегой лошади рядом с его вороным жеребцом.
– Скажи им, что мы произведем сейчас проверку жилищ.
Арикара Летящая Стрела, побывавший когда-то в плену у тетонов и ненавидящий их всем сердцем, громко прокричал слова на языке лакота.
Ответом ему было все то же молчание.
– Спешиться! – приказал лейтенант.
Солдаты соскочили на землю и вытащили из седельных чехлов карабины.
– Стрелять только в случае крайней необходимости, – сказал Уайт.
Он знал, что у индейцев не было выбора, но на всякий случай и сам вооружился револьвером. Он всегда помнил, что Мийача сдались с подозрительно малым количеством оружия. Оно могло быть припрятано где угодно в здешних местах.
– Молодой вождь зря беспокоиться, – произнес арикара, коверкая английский. – Оглала быть умница, они понимать, что их вожди в форте станет плохо.
Лейтенант скосил глаза на переводчика, секунду подумал и воткнул револьвер обратно в кобуру.
– Со мной пойдут четверо, – обратился он к солдатам. – Остальные останутся тут.
Проверка длилась около получаса и не дала никаких результатов. Уайт знал наверняка, что корову своровали индейцы, и в конце осмотра ему стало легче от того, что в жилищах не нашлось ни свежих костей, ни шкуры. А если, думал он, краснокожие схоронили все это где-то поблизости, то обнаружить похоронки белым не удастся вовеки. Ради проформы он пошлет солдат обшарить округу, и на этом все.
Выйдя из последнего типи, Уайт послал все тех же четверых кавалеристов на поиски, а сам пошел по лагерю к оставшимся с лошадьми подчиненным. Он по ходу поглядывал на стоявших у типи дикарей и с удовлетворением отметил про себя, что знает по именам и в лицо каждого взрослого Мийача. Память на лица и имена у него была превосходной. Ублажая себя, он мысленно произнес имена восьмерых из десяти глав семейств этого небольшого индейского лагеря: Жела – Свисток, Вийака – Хвостовое Орлиное Перо, Ванаша – Приготавливающий Мясо, Ванапин – Меховое Ожерелье, Вахошиша – Красный Посланец, Татанка Ска – Белый Бык, Таблока – Лось и Такча Нажин – Стоящий Олень. Девятым и десятым были Татекахомни и Татокалаша.
Еще на подходе к оставшимся у края стоянки кавалеристам Уайт заметил отсутствие Летящей Стрелы. Ему это не понравилось. Похоже, арикара метнулся на поиски сам.
– Где переводчик? – спросил лейтенант у солдат.
– Отправился искать припрятанную шкуру и кости, – ответил один из старослужащих сержантов, Эд Хэмптон. – Сказал, что оглала никогда не проведут арикара.
«Вот бестия! – мелькнуло в голове лейтенанта. – Уж он – то точно вернется не с пустыми руками.»
Но делать было нечего, и офицер остался с солдатами на краю индейского стойбища. Через какое – то время четверо поисковиков, как он и предполагал, возвратились ни с чем. Потянулись долгие минуты ожидания, и вдруг среди тишины послышался отдаленный вскрик. Кричали где-то в глубине березовой рощи, высившейся к востоку от стоянки.
– За мной! – отдал приказ лейтенант, вспрыгнув на лошадь.
Солдаты ринулись вслед за командиром.
Спустя считанные минуты они обнаружили в роще истекавшего кровью Летящую Стрелу. Арикара лежал на спине и с мукой на лице пытался вытащить из живота свой собственный охотничий нож. Лейтенант, спрыгнув с лошади, помог ему сделать это, но арикара стало лишь хуже.
– Что стряслось, Летящая Стрела? – спросил Уайт, схватив индейца за плечи.
Тот лишь хрипло задышал, а затем тихо скончался.
Уайт поднялся на ноги и в задумчивости поскреб подбородок. Вряд ли арикара ни с того ни с сего проткнул себе внутренности. Тут произошло убийство – это однозначно. Но кто мог отправить на тот свет переводчика? Какой – нибудь Мийача, решившийся прикончить слишком расторопную ищейку? Нет… Все взрослые краснокожие были в лагере. Не мог же один из юношей справиться с опытным арикара… А вдруг?! Оглала – прирожденные воины.
Пролилась кровь, дело осложнилось, и лейтенант уже всерьез забеспокоился о последствиях, которые будут ждать Мийача, когда новости дойдут до командира форта.