Их невинная пленница

Блэк Шайла

Камеры видеонаблюдения. Во время их короткого знакомства с домом, вчера, Слэйд показал ей камеры видеонаблюдения, разбросанные по всей территории. Опустив глаза, она пыталась осмотреться, пока он продолжал свою обличительную речь.

Она была шлюха, потаскуха, сука. Этот пистолет пугал ее, и она не могла унять дрожь, но его слова ее не трогали. Ее любили ее мужчины.

Она была их женщиной, и все, что она делала с ними, было красиво. Это Лайл был порочен.

Она увидела ее. Маленькая, белая камера была направлена прямо на нее. Она не двигалась, но красный огонек

горел, что означало, что она была включена. Она работала. Конечно, это не будет иметь никакого значения, если Гэвин не обратит внимание на монитор. И даже если, он будет всматриваться в экран, она боялась, что все, что он сможет увидеть, это ее, одиноко стоящую в углу, залитую солнечным светом.

– Сука, ты меня слушаешь? Может быть, мне нужно всадить вторую пулю в малыша Скотти, чтобы привлечь твое внимание.

Лайл снова приставил дуло пистолета к голове Скотта, и Ханна увидела, как тот напрягся. Значит, с ним все не так плохо, как она боялась. У Скотта был шанс остаться в живых, но лишь в том случае, если Ханна правильно разложит свои карты.

И в запасе у нее, действительно, была одна карта.

– Я слышу тебя, Лайл. Просто я многое не могу понять. Ты не показывал свои чувства ко мне. Как я могла узнать, что это был ты? Ведь, это мог быть кто угодно.

Он слегка отодвинул пистолет, и, казалось, задумался.

– Я думал, ты догадалась, что это был я. Это было так очевидно.

Она покачала головой.

– Не для меня.

Ни для кого-либо.

– Ты лживая, маленькая шлюха. Почему я должен тебе верить?

Мерзкая улыбка появилась на его лице.

– Вот что я скажу тебе, Ханна. Я позволю Скотти жить, если ты пойдешь со мной к моей машине. Мы уходим, ты и я. Я покажу тебе, что такое настоящий мужчина.

О, она не может сесть в этот автомобиль. Ни в коем случае. Нет, нет. Но если у нее получиться убрать Лайла, как можно дальше от Скотта, то она сможет попробовать убежать.

– Хорошо.

Ее голос дрожал.

– Все не так просто, дорогая. Во-первых, я хочу почувствовать то, что ты дала этим шишкам. Сними пеньюар. Поскольку ты шлюха, ты можешь ездить и без одежды. Ты хочешь попробовать моей чистой любви? Ты можешь быть моей сексуальной рабыней. Я могу взять тебя так, как это сделали они. Я покажу тебе, что значит настоящий мужчина.

Скрывая свою дрожь, Ханна боялась, что уже знает ответ. Он был отвратительным женоненавистником, который был болен, и от этой болезни не было лекарств. Ей было плевать, что именно убило душу Лайла.

Ее беспокоило только то, чтобы он больше никого не убил.

Дрожа, она рукой пыталась найти завязку на своем пеньюаре. Она хотела быть обнаженная в солнечном свете. Она хотела дождаться своих мужчин, чтобы они нашли ее и занимались с ней любовью.

Теперь она могла только надеяться, что они спасут ее.

****

Гэвин нашел на кухне именно то, что хотел.

Ромашковый чай. У Ханны был тяжелый день. Он попытался не давить на нее, дать ей время и пространство.

Но между ними осталось несколько нерешенных вопросов, которые съедали его.

Ему нужно было увидеться с ней. И после

нескольких минут, которые длились, как несколько месяцев, он налил ей в чашку горячего ароматного чая. Это было поводом, чтобы войти в ее комнату. До этого, проходя мимо ее спальни, он слышал звук бегущей воды.

Попытка поранить мужчину стеклянным бокалом было неблагодарным делом.

Он бы не удивился, если бы Ханна была сейчас в душе, пытаясь расслабиться.

Может быть, если им удастся спокойно обо все договориться, ему удастся уговорить ее, положить свою голову ему на плечо. После обнять ее и удерживать в этом положении. Это было все, чего он хотел.

Фигня.

Его внутренний голос вернулся к нему, но претерпел заметные изменения. Гэвин нашел блюдце для чашки, как сказал ему его новый внутренний голос.

"Ты должен обнять и поцеловать ее. Ты должен показать ей, каким нежным ты можешь быть, а не таким грубым, как был ранее. Ты должен доказать ей, что ты можешь дать ей все, в чем она будет нуждаться. Ты можешь любить и защищать ее. Ты можешь измениться для нее."

На самом деле он не менялся. Он возвращался к тому, кем он был.

Гэвину нравился его новый внутренний голос. Он был удивлен тем, что говорящий внутри него, был очень похож на его Ханну.

Он взял чашку и пошел по коридору. Прямо сейчас, как бы ему не хотелось, он не собирался заниматься любовью с Ханной. Он хотел удержать ее рядом с собой.

В следующий раз, когда он будет заниматься с ней любовью, его братья будут рядом. Они будут играть в команде, и это будет так, как и должно быть.

Раздался отдаленный треск, резкий, знакомый звук. Гэвин провел на Аляске достаточно времени, чтобы узнать звку пистолетного выстрела. Охотники? Но выстрелы слышались ужасно близко к дому, чтобы быть большой охотничьей забавой.

Рядом с кухней была небольшая комнатка, которая использовалась как кабинет экономки. Здесь располагались компьютеры и все ключи от различных сооружений. За всем происходящим в доме можно было наблюдать отсюда с помощью камер видеонаблюдения.

Гэвин с грохотом опустил на стол чайную чашку, когда просмотрел виды с камер.

Они показывали различные участки снаружи. Ничего, ничего...

Его сердце чуть не остановилось, когда он бросил взгляд на монитор камеры номер четыре.

Ханна стояла во внутреннем дворике за пределами спальни. На ней был халат, и смотрела она прямо в камеру. Рука ее была на поясе, и Ханна медленно его развязывала.

Воспоминания о Никки ворвались в его мозг. Та боролась с ним, как бешеная кошка. Затем дразнила его.

Также, как Ханна дразнила его сейчас.

Ее руки неловко нащупали и развязали пояс. Медленно, очень медленно, она подняла руки и ухватилась за лацканы халата. Он не мог как следует разглядеть ее лицо, но ему казалось, что она играет на камеру.

Она неторопливо, почти неохотно сняла халат. Дразнит его еще больше?

Ее груди попали в поле зрения камеры, от холодного воздуха соски напряглись и заострились. Она выглядела прекрасно... но потом он заметил напряженное выражение ее лица и ужас в глазах.