Их новогодний подарочек

Победа Виктория

Отойдя от двери, посмотрела на нее и головой покачала. Не запирается. И какова вероятность, что эти двое сейчас не ворвутся сюда, потеряв всякий контроль? А судя по взглядам и виду бешеному, контроль их сейчас висел на тоненькой ниточке. Вот-вот лопнет. И что тогда?

Несколько долгих минут я словно заяц трусливый, в норе своей сидящий, прислушивалась к каждому шороху, ожидая… Сама не зная, чего ожидала. Об отдыхе и речи быть не могло, усталость отступила, уступая место напряжению и еще чему-то… незнакомому, пугающему. И я даже

не знаю, сколько так просидела, одна, в комнате, на кровати, подобрав ноги и обхватив руками колени, стараясь привести мысли в порядок.

Глупость какая-то.

И чего я опасаюсь?

Выдохнула наконец. Поднялась с кровати. Я ведь даже не переоделась. По-хорошему в душ бы, но это потом, когда Данька с Демидом немного успокоятся. Улыбнувшись сама не понимая чему, переоделась в домашнюю футболку и спортивные штаны, хорошо скрывающие все стратегически важные места. Эдакий анти-секс.

Парни, кажется, обо мне позабыли или решили не накалять и без того искрящую от напряжения ситуацию, потому что звуки в доме внезапно стихли окончательно, только из ванной доносился едва слышный шум воды.

Выдохнув, я взяла свой маленький ноутбук и опустилась на большое и мягкое кресло, расположенное у кровати. Все это несерьезно и нужно было искать жилье, иначе ничем хорошим вся эта история не закончится. Город у нас не маленький, но и не столица, тут слухи ненужные быстро расходятся, особенно если ты преподаватель…

— Лена…

Где-то на задворках сознания раздался голос. Хриплый, низкий, едва различимый. И касания. Мягкие, теплые, настойчивые.

— Малыш…

—Перестань.

— Сам перестань.

— Куда ты грабли тянешь.

— Так, а это че такое, не понял… — глухое рычание ворвалось в сознание, заставило распахнуть веки.

Несколько секунд я непонимающе моргала, силясь понят, где я.

Понять помог повторившийся рык.

— Это, блядь, че такое? — Демид нависал надо мной, смотрел волком, злющий такой, и держал в руках мой ноутбук, с которым я, видимо, умудрилась уснуть. — Это че за херня, Лен?

— Это объявления… — прошептала неуверенно.

Данька, все это время сидевший на полу у кресла, сжал все еще покоящуюся на моем бедре ладонь так сильно, что, наверное, синяки останутся.

— Мы же договорились, — процедил Демид.

— Договорились, — вторил брату Данил, разжимая ладонь на моем бедре и теперь снова мягко поглаживая, словно успокаивая, извиняясь за причиненную боль.

— Я… я не могу здесь… это неправильно, и вы врываетесь, когда вздумается, без стука, без разрешения, и сейчас вот опять… вы… мне личное пространство нужно, и вообще это неправильно.

— Ты это уже говорила, — заметил Даня, и во взгляде его мелькнул озорной огонек.

— Нам помощь нужна, — прохрипел Демид, откладывая в сторону мой многострадальный ноут, и садясь на подлокотник.

Данька тем временем продолжал свои манипуляции, пробираясь все выше, касания становились все откровеннее,

и я даже не поняла, в какой момент его рука оказалась там, где ее вообще не должно быть.

— Не надо… — пискнула, почувствовав обжигающее прикосновение. Попытка свести ноги позорно провалилась.

— Тшш, надо, Лен, надо, наказать тебя надо за то, что непослушная такая, строптивая…

Глава 10

Я не шевелилась, не дышала даже, словно со стороны наблюдала. Кажется, я сошла с ума, раз позволила… раз позволила вот так бесцеремонно себя касаться. А эти двое, они же словно звери, хищники, и я САМА добычей сделалась, попав в капкан, в умело расставленные сети.

Нужно было бежать в тот самый день, когда только их встретила, там, у подъезда, когда впечаталась в твёрдую грудь Дани, когда оказалась в стальных объятиях Демида, когда согласилась, не очень в общем-то сопротивляясь, на это совместное, чтоб его, проживание. И теперь саму себя теряла, в лапах двух больших и очень сильных зверей.

А они… они смотрели на меня…Мамочки, на меня в жизни никто так не смотрел. Я поклясться готова была, что они сейчас мысленно облизываются, пока я тут сгораю изнутри от непонятных, неправильных, должно быть, ощущений. Нужно прогнать, просто прогнать близнецов из своей спальни. Они уйдут, я точно знаю, что уйдут, если я сейчас их серьезно об этом попрошу. И, наверное, надо, надо что-то сказать, сделать, а язык почему-то совсем не хочет двигаться.

— Ребят, я…

— Тихо, Лен, не бойся нас, да? Мы не обидим, — прошептал один, губами касаясь тонкой кожи на шее, прихватывая ее, заставляя меня дрожать от странных ощущений. От жара, разливающегося по венам, от дрожи, пробирающей от самой макушки до пят.

«Остановись» кричали остатки здравого смысла.

— Не обидим, — эхом отозвался второй.

Голос хриплый, низкий.

— Не бойся, — повторил Демид, бесцеремонно скользнув под плотную ткань футболки, заставляя меня дрожать сильнее прежнего. И, наверное, я падшая женщина, но мне нравилось, нравилось ощущать на себе эти голодные взгляды, нравилось чувствовать уверенные прикосновения, и я просто сдалась, поддалась минутному желанию подчиниться, отдаться в умелые руки, не думая, не гадая, что будет дальше.

— Маленькая… — это Демид.

— Красивая, приподнимись, Лен, — а это Даня.

Я словно в тумане, в какой-то морок погруженная, на одних лишь инстинктах, выполнила просьбу и в ту же секунду почувствовала теплые пальцы, подцепившие резинку моих штанов. А потом легкий ветерок и горячие прикосновения к голой коже: поглаживающие, мнущие, заставляющие терять себя и выгибаться на встречу.

Рядом послышалось глухое рычание, протяжный, какой-то болезненный стон, и я окончательно потеряла себя, ныряя в бездну, отпуская себя, падая куда-то вниз, под напором жестких губ Демида и настойчивых рук Дани.