Их новогодний подарочек

Победа Виктория

— Что говоришь? Приедешь. Ох, Димочка, конечно-конечно приезжай, мы с Владимиром Федоровичем тебя обязательно встретим, ой что ты, Димочка, нам разве сложно?

Родную дочь, значит, встретить было сложно, а Димочку — пожалуйста. Вот это я понимаю «семейные ценности». Да черта с два! Окончательно потеряв терпения, я ворвалась в кухню, поймав на себе испуганный взгляд матери, вырвала у нее из рук трубку и прежде, чем она успела что-либо предпринять, приложила телефон к уху и произнесла:

— Слушай сюда, Димочка, между нами, все кончено. КОН-ЧЕ-НО!

Даже не думай тащить сюда свою тощую задницу, я скорее за первого встречного выйду, даже если он бомжом окажется, чем к тебе вернусь, можешь продолжать натягивать свою Ниночку, а сюда дорогу забудь, иначе амнезию я тебе лично обеспечу.

Ответить он не успел, потому что звонок я сбросила сразу, как только закончила свою праведную речь.

— Ты что себе позволяешь? — прошипела мать, когда я швырнула ее телефон на стол.

— Не смей никогда и ничего делать у меня за спиной. Ты никогда моей жизнью особо не интересовалась, вот так впредь и продолжай, у тебя отлично получается, мама.

— Да как ты смеешь, неблагодарная! Я для тебя стараюсь, такого мужика упускаешь, и при деньгах, и не урод. Кому ты нужна будешь, тебе двадцать четыре уже, не успеешь оглянуться, как останешься старухой у разбитого корыта!

— То есть… ты считаешь, что лучше терпеть измены? Именно, мама, мне всего лишь двадцать четыре, у меня вся жизнь еще впереди, счастливая жизнь! И я не собираюсь тратить ее на кобелей, не способных держать член в штанах!

Мать что-то кричала вслед, но я даже слушать не стала, развернулась и вышла из кухни. К черту, я просто умом тронусь, если останусь в этом доме. Димочка? Вот и милуйтесь со своим Димочкой, хоть усыновите и нянькайте!

Вернувшись в комнату, я вынула из чемодана свой большой рюкзак, сложила в него все необходимое на первое время и пошла прочь.

— И куда это ты намылилась? — мать возникла в прихожей в тот самый момент, когда я натягивала сапоги.

— Подальше отсюда.

— Лена.

— До свидания, мама, — бросила я напоследок и вышла из квартиры, шарахнув дверью.

К черту. К черту. К черту!

Из подъезда я выбегала на такой скорости, что мне бы сам Соник позавидовал. Взбешенная последними событиями, я так торопилась свалить подальше от этого места, что не заметила, как влетела во что-то большое и твердое.

— О, Ленчик, — рядом с ухом прозвучал знакомый голос, а, подняв голову, я с ужасом осознала, что нахожусь в объятиях одного из близнецов. — Куда спешим, принцесса?

Глава 4

Стоя рядом с такой нерушимой скалой, у меня аж руки задрожали. Слишком близкий контакт…еще и внезапный!

— Я… прости, я тебя не заметила.

— Такого медведя и не заметила, — рядом оказался Демид. — Э, ты не охренел, а ну перестал ее лапать, — зарычал он на брата.

А я… я только сейчас осознала, что все еще находилась в медвежьих объятиях Данила, и он, совершенно не стесняясь, шарил по моему телу ладонями, ощупывал, поглаживал, сжимал. И я уже было собиралась возмутиться,

потому что нельзя девушек без разрешения лапать, но в этот самый миг была перетянута от одного брата к другому, и оказалась в таких же медвежьих объятиях, но уже других — более крепких, я бы даже сказала стальных. Грубоватых.

— Да ты оборзел, я ее вообще-то на предмет травм ощупывал, мало ли повредила что…

— Да рассказывай, — отмахнулся Демид, — в голове у тебя травма.

— Может отпустишь меня? — вклинилась я, не давая братьям продолжить идиотский спор о том, что и у кого там травмировано.

Демид посмотрел на меня, не особо торопясь выполнять мое желание, а потом все-таки отпустил, нехотя.

— Ты чего такая возбужденная, Лен? — проурчал над ухом, Даня, — обидел кто?

«Да. Мама»

— Никто не обидел, просто тороплюсь, извините, ребят, не до вас сейчас, — я сделала попытку обойти две выросшие напротив меня скалы и тут же была перехвачена одной из них. Взяв меня за руку, Даня рванул мое легкое тельце на себя, вдавил в свой мощный торс и, заставив смотреть в глаза, спросил:

— И куда ж ты, краса наша, торопишься, да так, что куртка нараспашку и даже шапку не натянула?

Горячие ладони Дани нырнули под верхнюю одежду, даже сквозь ткань водолазки чувствовалось исходящее от них тепло. Приятно и до дрожи в теле будоражило.

— Я…

— Надавать бы тебе по заднице, — хмыкнул Данил и парой быстрых движений застегнул на мне молнию, а потом еще капюшон натянул, со словами «голова должна быть в тепле». — Ну так куда собралась?

— Да че ты ей допрос на морозе устроил, дебил, она ж вон дрожит вся, как лань перед дробовиком.

А вот это неправда. Не дрожала. Не от холода во всяком случае. Странно, но холода я вообще не чувствовала, зато чувствовала, как взмокла спина и запылали щеки от наливающегося румянца.

— Сам ты дебил, — огрызнулся в ответ, Даня. — Пойдем, Ленок, подбросим тебя с ветерком, — Даня расплылся в неприлично довольной улыбке, кивнул в сторону их огромного танка, который мгновенно поприветствовал хозяев миганием фар и громким звуком.

— Эээ…нет, спасибо, — засуетилась я.

Еще не хватало садиться в машину к этим… В общем не готова я была к чисто мужской компании и большому, нет не так, огромному танку. Все тот же инстинкт самосохранения сработал, и я оживлено замотала головой, давая понять, что сама доберусь, без их помощи и подвозить меня не надо, ни с ветерком, ни без.

— Лен, давай ты сейчас выключаешь дуру и включаешь умную, да? — вклинился Демид и зыркнул так, что мне совершенно расхотелось спорить.

— Я…

— Топай, Пронина, карета ждет, — подтолкнул меня сзади Даня.

Пришлось топать, они же не отстанут, а устраивать истерику на потеху всему двору — идея так себе. Ладно, черт с ними, хочется покатать меня по городу, пусть катают, на транспорте сэкономлю. И куда подевался мой хваленный инстинкт самосохранения? Как-то подозрительно быстро замолчал.