Их пленница
Шрифт:
Двухнедельная щетина начала оформляться в бороду, хотя обычно он ее не носил. Он и раньше брился два-три раза в месяц — не придавал значения, в отличие от Зверя. Вот тот всегда чисто выбрит. Его щетине максимум могло исполниться два-три дня.
В расстегнутой рубашке я видела темные волосы на груди и дорожку внизу живота, которая заканчивалась где-то под застежкой джинсов. Он был в черном, татуировки на смуглой коже сливались с одеждой.
Он улыбнулся, как только я вошла.
Я остановилась у порога, а Зверь пошел
— Привет, — Руслан подобрал со стола рюмку и приподнял. — За тебя.
На низком черном столе батарея бутылок и четыре рюмки.
Из двух пили — видно по следам на донышке. Заприметив соль и нарезанный лайм, я поняла, что ребята баловались текилой. Вдвоем. Сестра не пила, хотя ей предлагали — с краю стояла полная рюмка. Была и четвертая — пустая. Для меня.
— Проходи, — Рус облизал губы и выпил свою рюмку до дна. — Угощайся, дорогая.
— Спасибо, не надо, — ответила я.
Зверь упал на диванчик рядом с сестрицей и приобнял ее, как подружку. На лице появилось страдальческое выражение, но она не издала ни звука — умная. Не показывай хищнику слабостей. Особенно, если он садист.
Лезвие уперлось ей в щеку, не надавливая, медленно поползло по коже. Зверь ласкал острием, но смотрел с таким видом, будто это его язык. Со сладострастным, вот каким.
— Убери нож, — хрипло сказала я и откашлялась.
Надо бросать курить. Раньше я не хрипела.
Он не среагировал.
— Я сказала, — повысила я голос, — убери нож от лица моей сестры, Зверь! Я тебя с ложки поила, а ты моей сестрице рожу режешь?
— Я твоя сестрица! — прорычал он, вновь со звериным хрипом.
— Кирилл, хватит, — сказал Руслан и усмехнулся. — Лучше покажи ей.
Зверь со смехом задрал майку, обнажая мускулистую грудь. Шрамы, шрамы, шрамы. Тонкие линии от ножа, белые, зажившие — они складывались в буквы.
«Оливия».
Я хмыкнула и взглянула ему в глаза, искрящиеся от смеха.
— Ты вырезал мое имя на груди?
Он заржал, радуясь, что я сумела прочесть.
— Ты псих… И ты ему позволил? — я повернулась к Руслану.
— А что я мог сделать? — удивился он.
Он расхохотался и я поняла, что на самом деле ему нравится эта больная игра. Игра, в которую мы когда-то играли втроем.
— Отпусти сестру, — попросила я.
Просто попросила, как раньше просила обо всем.
Прошу тебя, брось свои игры — я устала. Я больше не могу играть.
Он все равно выиграет. У него преимущество, с которым ничего не сделать.
Руслан знает, где у меня болит сильнее всего.
Он усмехнулся, качая головой.
— Ты же не хочешь к нам, Оливия… А мы скучаем одни, нам не весело.
Сестрица была зажата между мужчинами, как селедка в бочке. Тела у них приятные, упругие, но она не слишком довольна.
Рус наклонился к ней, обнимая плечи, Зверь убрал волосы от лица и коснулся губами мочки уха. Интимно. Сложенный нож он бросил на стол. Ладонь легла моей сестре на колено и скользнула вверх, прямо под подол сарафана.
Ее глаза стали просящими. Она молила о пощаде, но почему-то меня.
— Ладно, — вздохнула я. — Чего вы хотите? Я поняла, что представление организовано не зря. Что я должна сделать, чтобы ее отпустили?
— Займи ее место, — предложил Рус, рассматривая меня темными глазами. — И когда мы закончим, она сможет уйти.
Он пристально смотрел на меня и ждал. Он знал, что я соглашусь.
Глава 3
— А я смогу уйти?
Я говорила сдержанно, не выпуская эмоций наружу. Что было, то прошло. Ведь так? Ни слезинки от меня не получите.
Они обменялись взглядами. Эти двое выросли вместе и почти читали мысли друг друга, хотя мужчины их вида подобных себе не выносят.
Но у них особый случай — они молочные братья. Мама Зверя выкормила обоих. Руслан сильней, жестче, хоть и не садист. Он терпит своего названного брата, потому что другой матери у него не было.
Этот союз и сделал их самой опасной силой в городе.
Бедный город.
Торговля оружием, людьми, похищения ради выкупа или фана, убийства… Мальчики развлекались, как могли.
— Уйдешь снова, если захочешь, — согласился Руслан.
Он вдруг отвел глаза. В них был незнакомая тоска. Думала, только я изменилась, а нет… Я быстро взглянула на Зверя. Ведь и он таким психом не был — не резал на себе женских имен.
Но в них можно не сомневаться. Если Руслан или Кирилл что-то сказали, скорее всего, так и будет.
— Согласна, — я подала сестре руку.
Она выглядела растерянной. Глаза полны надежды, что ей позволят уйти, и страхом, что кто-то останется вместо нее. Мою руку она приняла с осторожностью.
Я потянула сестрицу на себя, и ребята подались в стороны, позволяя выбраться из-под их мощных тел.
— Подождешь в зале, — сказал ей Зверь. — Тебя проводят.
Сестрица вопросительно уставилась на меня.
— Иди, все будет нормально, — я кивнула. — Я скоро приду.
По опыту я знала, что ее отведут в закрытую комнату, либо оставят под присмотром охраны. Но не заставят делать ничего неприятного, и не тронут — команды не было. А вот мне придется нелегко.
Я упала на кожаный диван между парнями.
Он был мягким, и я непроизвольно откинулась назад — прямо в их объятия. Сестра шла к двери, постоянно оглядываясь через плечо.
Она с ужасом смотрела, как меня оплетают их руки. Зверь положил ладонь на колено, только в отличие от сестры я была в джинсах.
Нет, ну я знала, куда иду. Кто к мальчикам сарафаны надевает?
Руслан обнял меня за плечи и уткнулся в висок. Зверя заинтересовала ложбинка на стыке плеча и шеи.
— Не бойся, — я улыбнулась. — Со мной все будет хорошо.