ИХ. Книга пятая
Шрифт:
Гильдия Работорговцев
Искалеченная рука нага опустилась на Сферу истины, и голос владыки Дома Змеи разнесся по Залу переговоров:
— Клянусь, что ни я, ни кто-либо иной по моему приказу или с моего ведома не участвовал в похищении чего бы то ни было у Гильдии Работорговцев. Клянусь, что мне неизвестно ничего о том, кто организовал это ограбление, кроме тех сведений, что и так общеизвестны. Этого достаточно? — наг посмотрел на Эларорха, и тот согласно кивнул.
— Вполне. Мы благодарны вам, владыка, за то, что согласились нам помочь, и мы смогли уладить это недоразумение. Согласитесь, у нас были веские основания для сомнений.
— Я вас понимаю.
Наг убрал израненную руку, на которой отсутствовали два пальца из пяти, но по сравнению с правой этой еще, можно сказать, повезло: она хотя бы была. Правая рука у Шепчущего отсутствовала напрочь, впрочем, как и глаз, и чуть ли не половина правой стороны тела. Такое впечатление, что кто-то начал его есть, но так и не успел закончить этого дела. И то, что, несмотря на свои раны, глава Дома Змеи все-таки прибыл сюда во второй раз для дачи клятвы на Сфере истины, убеждало в его невиновности даже больше, чем только что произнесенные им слова.
Три дня назад одна из бывших Дев Боли, решившая вступить в их Гильдию, сообщила важную информацию о возможных ворах. А так же и о подозрениях Санхары на счет того, кто именно все организовал. Они звучали весьма убедительно, учитывая, как все было организованно и продуманно - наг вполне мог подобное провернуть.
Ну что ж, еще одна возможная дорога оказалась ложной. И теперь пока только одно имя всплывало у главы Гильдии Работорговце в мыслях. Вигри, Повелитель Феникса, так и не ответивший на все письма и запросы, направленные к нему.
– А что с Санхарой и ее сумасшедшими? – уточнил наг, якобы показывая свой интерес к этому делу.
– А с ними всё, вашими же стараниями, – Эларорх уверенно посмотрел в глаза Шепчущему. – Осыпавшаяся серой пылью дверь клана еще не гарантия, но мне известно, к кому обратилась Санхара за помощью в приобретении карты и сведений по Дворцу Богов. Только, в отличие от нее, я знаю, что торговцы, продавшие ей карту, работают на вас. Полагаю, поэтому ни ее, ни ее подруг мы уже больше не увидим.
На это наг лишь безразлично промолчал и, повернувшись, пополз к выходу – это Игра Хаоса, и он был в своем праве.
Девы Боли давно торчали у него бельмом в глазу, и сейчас, когда вот-вот начнется война Домов, самое время расчистить доску от лишних фигур. Опасных и неудобных фигур, готовых в любой момент нанести удар – он не привык терпеть угрозы и старался всегда избавляться от них. А пока ему нужен ритуал и покой: израненное тело буквально требует от него Долгого Сна, несущего отдых и телу, и душе. Ритуал очищения снимет все последствия магического воздействия, и во время Сна зелья регенерации сделают свое дело – он вновь проснется здоровым и полным сил.
Наг покинул комнату переговоров, и глава Гильдии Работорговцев, проводив его взглядом, устало вздохнул, размышляя, что ему делать дальше. Бремя решения давило на него. С одной стороны, подобное простить нельзя: ограбление хранилища Гильдии – это вызов им всем, и спустить подобное – значит показать непростительную слабость. Но с другой стороны, ввязываться в противостояние с Вигри, Последним из истинных Владык, как его многие называют в Двойной Спирали, крайне опасно. По слухам, он в одиночку уничтожал огромные армии, истреблял целые Дома Игроков, и масштабов его истинной силы не знал толком никто. В конце концов, на его руках кровь основателя их Дома.
Эларорх не знал, что ему предпринять, но был уверен – решение будет найдено.
Где-то в пустоте
Холодный свет колонн, словно стена, удерживал темноту ночи снаружи, не пуская ее внутрь небольшого зала, где на троне из живых языков пламени задумчиво сидел тот, кто воплощал собой силу, служившую одной из основ мироздания.
В его тонких изящных руках лежал небольшой золотистый медальон, который он, задумавшись, перекатывал между пальцев.
Он помнил эту вещь и помнил ту, для кого его создал: медальон был предназначен хранить в себе воспоминания, вызвавшие наиболее сильные эмоции у его хозяйки. И сейчас мгновенья чужой жизни пробежали перед его мысленным взором, позволив пережить то же, что испытала все это время носившая его.
Он помнил ее – одну из первых своих созданий, и помнил, в память о ком ее сотворил. Воспоминания о прошлом юрким вихрем пронеслись в голове, напомнив о многом, в том числе и об обещании, данном им тысячи лет назад, когда он оставил первое созданное им место и вышел из Колыбели богов. О награде для того, кто сумеет преодолеть оставленный им барьер, выйдет за пределы Дворца Богов в настоящий мир и сумеет найти его, своего создателя, среди тысяч миров. И сейчас крохотный медальон, как молчаливый свидетель, с немым укором смотрел на него, ожидая решения, достаточно ли его хозяйка сделала для него, забывшего в суете дней своих детей, так и не забывших своего создателя.
Достаточно.
Владыка Хаоса принял решение. Он стремительно поднялся со своего трона, сделал шаг вниз по ступеням, взмахнул рукой – и все окружавшее его стремительно исчезло, а он оказался стоящим на Дороге душ, где стремительным потоком полноводной реки летят вперед мириады крохотных огоньков, душ смертных, к очередному перерождению.
Но ему не нужны они все, он сюда пришел лишь за одной.
– Ния! – его голос, словно бурный ветер, ворвался в беспечный поток душ, стремительным вихрем пронесся меж них, и одна из крохотных искорок замедлилась, а после замерла, словно не понимая, что сейчас происходит и кто ее зовет. Нетерпеливый жест рукой, и ведомый силой Владыки Хаоса огонек стремительно подлетел к нему, чтобы быть бережно подхваченным кончиками пальцев.
Широкий шаг, и Владыка Хаоса оказывается возле своего трона, а крохотный светлячок доверчиво и радостно горит у него в руке словно дитя, наконец нашедшее своего родителя.
– Чего ты хочешь, Ния? Скажи, и я исполню твое желание, если это в моих силах, – голос Владыки Хаоса задумчив и полон сожаления.
Душа девушки ярко вспыхнула, словно спрашивая о чем-то очень важном для нее.
Смеющийся Господин, прислушавшись и чуть промедлив с ответом, произнес:
– Он жив, с ним все хорошо, даже не ранен.