Иисус Навин, Руфь, Есфирь
Шрифт:
В роду Елимелеховом обширном
был знатный муж Вооз.
Он сеял хлеб, слыл человеком мирным.
В родном краю с Елимелехом рос.
Ноемини он родственник по мужу.
Ноеминь молчалива и скромна.
Не шла к нему за помощью она,
хоть пояса затягивала туже –
голодная весна.
И вот решила Руфь: «Пойду на поле
колосья подбирать
к тому, кто собирать мне их позволит,
чтоб как-то прокормить себя и мать». 1
И вот пошла на поле за жнецами:
в подол за колосочком колосок.
Глядишь, под вечер станет на кусок.
Жнецы, шутя, отбрасывали сами.
Ей было невдомёк,
что это поле – собственность Вооза.
И вот пришёл он сам –
весёлый великан седоволосый.
«Бог в помощь, – он сказал своим жнецам.
«Благослови Господь тебя, хозяин! –
ответили Воозу все жнецы –
и пожилые, и совсем юнцы.
Их голоса по полю до окраин
летят во все концы.:
И тут Вооз красавицу приметил
в стерне стоит она.
Наставник на вопрос его ответил:
«Она с утра тут ходит до темна.
С Ноеминью пришла к нам из Моава.
Они хватили горя и тоски.
Она здесь собирает колоски,
а дома у себя бывает мало.
Они ведь бедняки»
Руфь на поле Вооза
Вооз с приветом к Руфи обратился:
«Послушай, дочь моя,
На этом поле, что бы не случилось,
всегда есть доля малая твоя.
Побудь тут со служанками моими.
Там собирай, где ныне жнут они.
Захочешь пить – в сосудах почерпни.
Никто тебя не тронет рядом с ними
в счастливой жатвы дни»!
И до земли она пред ним склонилась:
«За что ты добр ко мне?
За что ко мне явил такую милость –
к пришелице, чужой в твоей стране»?
Вооз ответил: «Сказано мне было,
что сделала ты, как себя вела,
когда свекровь на родину ушла,
оставив мужа и сынов в могилах.
Одна ты с ней была.
Ты для неё покинула отчизну,
родню, отца и мать.
Ты в Вифлеем явилась, к новой жизни,
которую здесь стала познавать.
Воздаст тебе Господь за дело это!
Наш Бог, к которому сама пришла,
раскинет над тобой свои крыла
и оградит тебя от тягот света,
чтоб ты покой нашла»!
«О, господин, – Воозу Руфь сказала, –
Утешил ты меня.
Из сердца моего ты вынул жало,
с души моей истаяла броня.
Меж тем твоей рабыни я не стою!
Да не лишусь я милости твоей.
Ты самый справедливый из людей»!
Вооз ответил: «От тебя не скрою,
что до последних дней
Грущу, что нет в живых Елимелеха.
Ведь был он мне, как брат.
В Моаме не добился он успеха.
И сам, быть может, в этом виноват».
Однако подошло к обеду время,
и ей сказал Вооз: «Садись сюда.
Вот хлеб и уксус – славная еда. 2
Макай хлеб в уксус, ешь его со всеми,
а чистая вода
вам жажду утолит на солнцепёке,
и можно продолжать».
Наелась Руфь и снова одиноко
пошла к жнецам колосья подбирать.
Вооз же дал приказ: «Пусть подбирает.
Её не задевать, не обижать.
Назавтра пусть приходит к нам опять.
И Бог того жестоко покарает,
кто станет ей мешать.
И снова Руфь колосья подбирала
на поле до темна.
Всё смолотила, что за день набрала.
Ячменя с ефу выбила она. 3
И принесла домой к своей свекрови
зерно и хлеб, оставшийся при ней,
и вынула из пазухи своей,
и есть дала с тоскою и любовью
голодной много дней.
Сама она сыта ещё с обеда,